Кафедра гражданского и административного судопроизводства

Биография ВИКТОРА ВЛАДИМИРОВИЧА БЛАЖЕЕВА

В 1991 году В.В. Блажеев защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук под руководством профессора В.Ф. Тараненко. Темой диссертационного исследования стало особое производство по гражданским делам, связанным с изменением правового статуса гражданина. В диссертации Виктор Владимирович обосновывал не утративший по сей день актуальности вывод о том, что сущность дел об изменении правового статуса гражданина определяется наличием спора относительно правового положения гражданина, признаваемого в судебном порядке недееспособным, ограниченно дееспособным, безвестно отсутствующим или объявляемого умершим.

Следует отметить, что на становление и развитие Виктора Владимировича как ученого и преподавателя более других повлияли такие выдающиеся классики процессуальной науки и необыкновенные люди, как его научный руководитель - профессор Владимир Филиппович Тараненко и профессор Мария Сумбатовна Шакарян, на протяжении многих лет заведовавшая кафедрой гражданского процесса.

Вскоре после защиты кандидатской диссертации сферой научных интересов Виктора Владимировича становится арбитражный процесс. В соавторстве с профессором В. Ф. Тараненко в 1994 году им было подготовлено и издано учебное пособие, посвященное возбуждению и рассмотрению дел в арбитражных судах. В это же время В.В. Блажеев совмещает работу на кафедре гражданского процесса с адвокатской деятельностью.

Виктор Владимирович входит в состав авторских коллективов учебников и учебных пособий, а также научно-практических комментариев законодательства, изданных кафедрой гражданского процесса. Так, например, в учебнике по гражданскому процессу 2004 года, подготовленном еще при жизни профессора М.С. Шакарян, Виктор Владимирович является автором глав, посвященных особому производству (за исключением нескольких параграфов) и особенностям рассмотрения и разрешения дел в арбитражных судах.

В 2003 году В.В. Блажеев становится заведующим кафедрой гражданского процесса и руководит ею в течение последующих 10 лет. За эти годы кафедрой подготовлено новое издание комментария к Гражданскому процессуальному кодексу (2007 г.), написаны два учебника по арбитражному процессу (2006 г. и 2008 г.). Виктор Владимирович является автором курса лекций по арбитражному процессу, который довелось прослушать и автору этих строк в годы учебы в МГЮА, и который повлиял на выбор в дальнейшем сферы научных интересов.

Также в указанный период В.В. Блажеевым написан ряд статей, посвященных различным проблемам арбитражного процесса, а также гармонизации практики Европейского Суда по правам человека и российского гражданского процессуального права и вопросам исполнения решений ЕСПЧ.

Хотя с 2013 года Виктор Владимирович и не руководит кафедрой, тем не менее, он принимает участие в ее работе, а также осуществляет научное руководство аспирантами. Некоторые из его учеников работают преподавателями в Университете имени О.Е. Кутафина (МГЮА). В.В. Блажеев – ответственный редактор и член авторского коллектива, подготовившего несколько изданий практикума по арбитражному процессу. В 2015/2023 году был издан учебник по гражданскому процессу, одним из ответственных редакторов которого является В.В. Блажеев.

Д.Ю. Ионова,

кандидат юридических наук,

преподаватель кафедры гражданского

и административного судопроизводства

Биография Александра Тимофеевича Боннера

Александр Тимофеевич родился 4 июня 1937 г. в Сибири, в ее крупном культурном университетском центре — г. Иркутске. Юристом, по его словам, он стал, можно сказать, случайно. Склонный к шуткам и розыгрышам ученый не без юмора вспоминает о выборе специальности:
«Кем ты хочешь стать, Саша?», — спрашивали его домашние. «Не знаю, — отвечал, почесывая в затылке, будущий крупный ученый, — может быть агрономом». — «А ты знаешь, Саша, что агрономы очень рано встают!» — «Рано это в девять или в десять?» — «Нет, в пять или в шесть!» Данное «печальное» обстоятельство во многом предопределило дальнейшую судьбу юноши. К счастью для отечественного сельского хозяйства он выбрал не его, а юриспруденцию.

«Университеты»

В 1954 г. А. Т. Боннер поступил на юридический факультет Иркутского государственного университета. Это учебное заведение было открыто в Иркутске в 1918 г. по инициативе «Верховного Правителя Российского государства» адмирала А. В. Колчака. Университет же, разумеется, носил не имя его основателя — мятежного адмирала, а одного из сталинских партийных деятелей — А. А. Жданова, не имевшего никакого отношения ни к Иркутску, ни к его университету.
В то время на небольшом юридическом факультете провинциального Иркутского университета работал прекрасный коллектив ученых и педагогов. Его костяк составляли молодые талантливые доценты, будущие профессора В. Д. Арсеньев, Г. Б. Виттенберг, И. Б. Марткович, В. А. Пертцик. Но особое влияние на будущего процессуалиста оказал талантливейший ученик профессора М. А. Гурвича, в ту пору доцент, а позднее — профессор С. В. Курылев. На факультете он преподавал гражданский процесс и семейное право. Деканом же факультета одно время был крупный государствовед профессор Н. П. Фарберов. История его появления в кресле декана весьма характерна для сталинских времен. В своем учебнике по государственному праву стран народной демократии (так тогда назывались страны, вступившие на путь социалистического строительства) Наум Павлович написал нечто, не понравившееся И. В. Сталину, относительно Федеративной Народной Республики Югославии. Известно, что в 1948 г. между советским и югославским руководством разгорелся острый конфликт. Находившийся в ФНРЮ у власти режим в одночасье был объявлен фашистским, чего, по-видимому, не смог учесть автор учебника. И словно по мановению волшебной палочки профессор Н. П. Фарберов оказался в Иркутске, правда не в заключении, а в почетной ссылке. Сходным образом ряды преподавателей университета и иркутской адвокатуры пополнил проживавший ранее в Кишиневе выпускник Сорбонны Э. Б. Геккер, чья кандидатская диссертация была посвящена экспертизе в гражданском процессе. Вместе с другими «подозрительными» представителями интеллигенции Э. Б. Геккер был выслан в Сибирь.

В 1959 г. герой этого очерка с отличием закончил юридический факультет ИГУ. Молодой юрист мечтал стать адвокатом. И его мечта уже была близка к осуществлению. Он стал стажером Иркутской областной коллегии адвокатов, а его патроном был назначен человек энциклопедических познаний — кандидат юридических наук Э. Б. Геккер.
А. Т. Боннер с теплотой и юмором вспоминает свой первый рабочий день 1 августа 1959 г. «Как Вас зовут, молодой человек?» — спросил его патрон. «Саша», — был ответ. «Нет, меня интересует Ваше имя и отчество», — уточнил Э. Б. Геккер. Юный стажер, наконец-то, представился, как подобает. «Так вот знайте, что, начиная с этого дня, Вас зовут Александром Тимофеевичем. И еще я прошу Вас приходить на работу непременно в галстуке!»
В качестве стажера адвоката А. Т. Боннер успешно провел ряд уголовных и гражданских дел. Его успехи заметили не только старшие коллеги, но и судьи, пророчившие ему блестящее будущее. Не очень продолжительный период работы в иркутской адвокатуре, люди и судьбы, с которыми сталкивался молодой юрист, во многом заложили фундамент его характера и убеждений. Вот один из эпизодов, рассказанных позднее Александром Тимофеевичем.
Двадцатидвухлетний стажер адвоката был направлен в Иркутскую тюрьму № 1, чтобы написать ходатайство о помиловании. Согласно рассказу осужденного, а главное - представленному администрацией тюрьмы приговору, картина преступления была следующей. Деревенский праздник, пьянка, драка. Озверевшая пьяная толпа гонится за одним человеком и почти настигает его. В последний момент убегавший отрывает от забора палку, бьет ею одного из нападавших и вновь пытается оторваться от преследователей. Но те не отступают. Тогда, спасаясь от разъяренной толпы, обороняющийся ударяет второго, а когда его настигают, то — и третьего. В результате — три трупа и приговор суда, определивший несчастному высшую меру наказания за «умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах». Всякий раз, когда в обществе начинают обсуждать вопрос о необходимости «усиления системы наказаний», возврата к смертной казни и т. д., Александр Тимофеевич вспоминает того безвинно осужденного. Ведь на его месте в принципе мог оказаться каждый!
В жизни молодого адвоката были и другие, интересные, а порой в чем-то и забавные эпизоды. Вот один из них. В Нижне-Илимском районе Иркутской области он должен был защищать убийцу. К месту рассмотрения дела добирались на самолете, катере, а затем — на машине-вездеходе. В глухом таежном поселке члена областного суда, прокурора и героя этого повествования привели на квартиру к председателю Поселкового Совета на постой, поскольку гостиницы в поселке не было. Проведя неожиданно «свалившихся» на него гостей в одну из комнат своего скромного жилища, хозяин сказал: «Извините, ребята, но у меня всего две кровати. Как хотите, так и разбирайтесь!» Прокурор мгновенно отреагировал на эти слова и тут же плюхнулся на узкую койку. Широкая же была им «любезно» предоставлена в совместное пользование других участников процесса. Не найдя оснований для отвода судьи и партнера по спальному месту, в течение нескольких дней юный адвокат вынужден был делить с ним спальное ложе. Но нужно было видеть, насколько председательствующий по делу был с ним строг и официален в процессе! Впрочем, как позднее выяснилось, одной из причин этой чрезмерной официальности был университетский знак, который молодой специалист легкомысленно прикрепил к лацкану пиджака. Член же областного суда высшего образования в тот момент еще не имел, а спустя несколько лет волею судеб оказался среди студентов-заочников молодого преподавателя Иркутского университета А. Т. Боннера.
Впрочем, на дворе стояла эпоха Н. С. Хрущева, названного впоследствии «волюнтаристом». «Пачками» прекращались уголовные дела, в том числе и о тяжких преступлениях, в связи с передачей виновных на поруки трудовым коллективам. По существу, безработным адвокатам были совершенно не нужны молодые конкуренты. Обстоятельства заставили А. Т. Боннера перейти в прокуратуру.
В 1960-1961 гг. он работает в прокуратуре Иркутской области — стажером, помощником прокурора г. Иркутска, следователем, прокурором отдела общего надзора прокуратуры области. А затем — опять неожиданный поворот судьбы. В Минск переехал известный процессуалист доцент С. В. Курылев, и бывшие наставники молодого юриста уговорили его вернуться в альма-матер уже в качестве педагога. В ноябре 1961 г. он был избран на должность преподавателя кафедры гражданского права и процесса Иркутского госуниверситета. Однако о столь опрометчивом решении новоиспеченному педагогу очень скоро пришлось пожалеть.
Автору этих строк А. Т. Боннер рассказал о данном периоде своей жизни следующее. Когда его «сватали» на кафедру, то имелось в виду вполне разумное решение. Начинающему преподавателю предлагали вести исключительно практические занятия. Лекции же по гражданскому процессу должен был читать в качестве совместителя кандидат наук Э. Б. Геккер. Однако в такой ход событий вмешался ректор ИГУ доцент В. А. Рогов. «В целях экономии государственных средств» он немедленно уволил Э. Б. Геккера. И уже через две неделипосле зачисления в университет А. Т. Боннер вынужден был предстать перед студентами в качестве лектора.
До известной степени «наставнику юношества» повезло. Темой его первой лекции было участие прокурора в гражданском процессе. Наш же герой успел уже некоторое время проработать в прокуратуре и участвовал в рассмотрении гражданских и уголовных дел. А посему, добросовестно заблуждаясь относительно необходимого содержания лекции, он честно пересказал студентам соответствующую главу учебника проф. К. С. Юдельсона, по возможности вставляя туда примеры из собственного опыта «крупного практического работника». Как казалось горе-лектору на беду, а на самом деле, к счастью, на лекцию пришла заведующая кафедрой гражданского права и процесса, опытнейший педагог доцент Г. И. Ческис. И, когда Александр Тимофеевич собрался сойти с лекторской трибуны и победоносно удалиться, она предложила ему «остаться и поговорить». В достаточно жестких, но вполне корректных выражениях дебютанту были разъяснены допущенные ошибки, которых было не счесть.
Для молодого педагога началось очень тяжелое время. В течение недели он лихорадочно готовил очередную лекцию, порой весьма приблизительно ориентируясь в материале последующих тем курса. Однако через год итог, по мнению руководства кафедры, был в целом утешителен. Качество лекций соответствовало университетскому уровню, а вот над методикой практических занятий следовало работать. В то же время два года преподавания показали, что еще многому предстояло учиться.

На кафедре профессора М. А. Гурвича

В ноябре 1963 г. Александр Тимофеевич успешно сдал вступительные экзамены и поступил в очную аспирантуру Всесоюзного юридического заочного института. В течение многих лет кафедру гражданского процесса ВЮЗИ возглавлял ученый с мировым именем — доктор юридических наук, профессор Марк Аркадьевич Гурвич. Одним из учеников М. А. Гурвича ранее был и один из любимых педагогов А. Т. Боннера по Иркутскому университету — С. В. Курылев.
Весьма актуальную тему кандидатской диссертации «Производство по делам, возникающим из административно-правовых отношений» молодой исследователь выбрал еще в период пребывания в Иркутске. К моментупоступления в аспирантуру он успел сдать два кандидатских экзамена и имел несколько публикаций в юридических журналах. Именно поэтому подготовка текста диссертации заняла всего лишь полтора года. Однако Марк Аркадьевич, в целом одобривший работу, вовсе не собирался ставить ее на обсуждение кафедры. «У Вас еще целый год впереди. Поживите в Москве, походите по музеям и театрам», — таков был «суровый» приговор. Разочарованному без пяти минут кандидату наук не оставалось ничего иного, как последовать этому совету. Благо, что «подпольно» удалось устроиться на работу юрисконсультом. В дальнейшем этот практический опыт также оказался полезным для молодого ученого.
В июне 1966 г. состоялась досрочная защита кандидатской диссертации. После этого, с 1966 по 1971 г. А.Т. Боннер работал старшим преподавателем, а затем доцентом Краснодарского факультета ВЮЗИ. Чуть позже, в 1971-1972 гг., он был доцентом юридического факультета Кубанского университета. А в 1972 г. после слияния двух указанных учебных подразделений Мария Сумбатовна Шакарян, сменившая на посту заведующего кафедрой М. А. Гурвича, предложила ему работу в Москве.
В тот период в ВЮЗИ действовало несколько территориальных факультетов, УКП и филиалов, и не каждый из них имел штатных преподавателей по всем учебным дисциплинам. Постоянно в командировках находился и доцент А. Т. Боннер. Он объездил значительную часть необъятной территории бывшего СССР, вел различные виды занятий со студентами в Вологде, Кирове, Оренбурге, Горьком (Нижнем Новгороде), Ульяновске, Куйбышеве (Самаре), Хабаровске, Магадане, Южно-Сахалинске, Петропавловске-Камчатском, а также ныне зарубежных — Минске и Риге.
Бесконечные командировки были достаточно тяжелыми и даже изнурительными. Но зато удалось посмотреть страну и одновременно ознакомиться с практикой местных судебных органов. А богатая и разнообразная судебная практика очень пригодилась при работе над докторской диссертацией.
Одним из ключевых направлений этого исследования стала проблема пробелов в гражданском процессуальном праве. И «выйти» на эту имеющую важное теоретическое и большое практическое значение проблематику также помог «господин Случай». По словам Александра Тимофеевича, его соседом в Краснодаре в течение ряда лет являлся весьма квалифицированный юрист, член президиума краевого суда Л. В. Никольский. Он постоянно засыпал молодого ученого массой вопросов — как следует поступить в том или ином случае, когда в законе имеется пробел. Эти беседы легли на благодатную почву. На основе анализа законодательства, юридической литературы и огромного массива судебной практики были подготовлены монографии ученого «Источники советского гражданского процессуального права» (М., 1977) и «Применение нормативных актов в гражданском процессе» (М.: Юридическая литература, 1980), а также многочисленные статьи, опубликованные в юридических журналах.
5 декабря 1980 г. на заседании Диссертационного Совета Всесоюзного юридического заочного института А. Т. Боннер успешно защитил докторскую диссертацию на тему «Применение нормативных актов в гражданском процессе». Официальными оппонентами по диссертации выступали профессора-процессуалисты Д. М. Чечот и К. И. Комиссаров, а также цивилист проф. Н. С. Малеин. Творческие контакты с официальными оппонентами впоследствии переросли в самые добрые и даже теплые человеческие отношения не только с самими оппонентами, но и с кафедрами, на которых они работали. А «научный пиетет», с которым всегда относились друг к другу представители московской, санкт-петербургской и свердловской процессуальных школ, поднялся на еще более высокий уровень. В 1983 г. Александру Тимофеевичу было присвоено ученое звание профессора.

Неподведенные итоги

А. Т. Боннер является крупным ученым, одним из самых известных современных российских специалистов в области гражданского и арбитражного процессов. Он — автор и соавтор многочисленных работ по гражданскому и арбитражному процессу: монографий, учебников, учебных пособий, разделов в научно-практических комментариях к ГПК и АПК, статей в ведущих юридических журналах, получивших широкое признание как в России, так и за рубежом. Его перу принадлежит четырнадцать книг, в том числе выпущенные объемом почти в тысячу страниц изданные в С.-Петербурге «Избранные труды по гражданскому процессу», а также несколько сотен статей и иных работ по гражданскому процессуальному праву. Общий же объем опубликованных профессором работ составляет свыше 530 п.л. Что же касается Московского государственного университета имени О.Е. Кутафина, то с ним и с его правопредшественниками (ВЮЗИ, МЮИ, МГЮА) связано более пятидесяти лет жизни ученого.
В своих научных исследованиях А. Т. Боннер никогда не замыкался в рамках одной отрасли права. Большинство его трудов создано на стыке разных областей юридических знаний, основано на богатейшем и интереснейшем практическом материале и в первую очередь адресовано законодателю и практическим работникам. В частности, впервые в процессуальной литературе им были подвергнуты кардинальной разработке проблемы судебного контроля за законностью управления. В течение нескольких десятков лет ученый упорно и последовательно ставил вопрос о необходимости значительногорасширения пределов такого контроля, включения в его орбиту правовых актов не только единоличных должностных лиц, но и коллегиальных органов, а также нормативных актов, существенного расширения компетенции судов в данном направлении. В конечном итоге эти предложения были приняты законодателем.
Многие годы профессор А. Т. Боннер проводит исследование принципов гражданского процессуального права, комплексное изучение применения норм материального и процессуального права в гражданском судопроизводстве, пробелов в праве и способов их преодоления, соотношения понятий законности и справедливости, законности и целесообразности, проблемы судебного усмотрения и теории судебных доказательств. Результатом этой многолетней напряженной и плодотворной работы стали его монографии «Законность и справедливость в правоприменительной деятельности» (М., 1992), «Проблемы установления истины в гражданском процессе» (Спб, 2009), «Традиционные и нетрадиционные средства доказывания в гражданском и арбитражном процессе». (М., 2012). . Кроме того, был опубликован ряд рассчитанных не только на студентов, но и на научных и практических работников учебных пособий, сочетающих в себе монографическую глубину анализа материала, оригинальность выводов с доступной, а порой и увлекательной формой изложения. Имеются в виду изданные под грифом лекций и учебных пособий, но, в сущности, небольшие монографии: «Правосудие как вид государственной деятельности» (М., 1973); «Принцип диспозитивности советского гражданского процессуального права» (М., 1987); «Принцип законности в советском гражданском процессе» (М., 1989.) Многие высказанные Александром Тимофеевичем научные положения, в частности, касающиеся необходимости расширения судебного контроля, аналогии процессуального закона и права, необходимости постепенного ограничения пределов действия правила допустимости доказательств и др., были восприняты законодателем. Они нашли свое закрепление в Конституции СССР 1977 г., Конституции РФ 1993 г., ФЗ от 7 августа 2000 г. «О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР», третьей части Гражданского кодекса РФ, в действующих ГПК и АПК и иных законодательных актах.
Профессора А. Т. Боннера без преувеличения можно назвать классиком российской юридической науки. Современные положения ряда разделов науки гражданского процессуального права в научных и учебных целях вряд ли могут излагаться без учета оригинальных положений, разработанных этим ученым. Речь идет об источниках гражданского процессуального права, гражданских процессуальных отношениях и их субъектах, принципах гражданского процесса, судебных доказательствах, производстве по делам, возникающим из публично-правовых отношений, особом производстве, проверке законности и обоснованности судебных постановлений и т. д. В течение последних десятков лет трудно найти книгу, докторскую или кандидатскую диссертацию по гражданскому процессуальному праву, в которых не было бы многочисленных и, как правило, позитивных ссылок на его труды. Неизменно они присутствуют и в работах ученых-процессуалистов стран — членов СНГ.
Для трудов профессора А. Т. Боннера характерна насыщенность яркими оригинальными идеями, глубина и ясность изложения материала. Рецензенты учебников по гражданскому процессу, написанных им в соавторстве с коллегами, наряду с общей весьма положительной оценкой всего издания в целом, нередко особо подчеркивали высокий уровень созданных им глав. Так, проф. И. В. Решетникова, в частности, отмечала: «Творческим подходом и новизной отличаются главы, написанные А. Т. Боннером... А. Т. Боннер не идет по пути простого комментирования закона... а умело показывает спорные проблемы. Это делается действительно мастерски, ненавязчиво, что позволяет студентам увидеть гражданский процесс не только как совокупность норм, но и как живую науку... Может быть, так и должно выглядеть изложение... гражданского процессуального правав современных учебниках?» (Российский юридический журнал. 1999. № 4. С. 154-155).
Рецензируя монографию ученого «Законность и справедливость в правоприменительной деятельности», проф. В. П. Воложанин указывал, что этот труд имеет «существенное теоретическое и практическое значение. Изложенный обширный практический материал, собранный и проанализированный автором, представляет особый интерес. Содержащиеся в работе выводы и рекомендации хорошо продуманы, аргументированы и служат предпосылкой для совершенствования законодательной и правоприменительной деятельности» (Российский юридический журнал. 1993. № 2. С. 140-141).
А. Т. Боннер по существу является ученым европейской известности. Некоторые его работы изданы на английском, болгарском, венгерском, чешском и украинском языках. Кроме того, некоторые работы ученого вышли за рубежом на русском языке (в Словакии, Белоруссии, Казахстане, Литве и Украине), а рецензии на его книги опубликованы не только в России, но и в некоторых зарубежных странах (Польше и Болгарии). Так, болгарский рецензент книги «Применение нормативных актов в гражданском процессе» писал: «Автор известен болгарскому читателю по книге "Судебный контроль в области государственного управления" (М., 1973), написанной в соавторстве с В. Т. Квиткиным. Сегодня А. Т. Боннер представил разработку другой проблемы, весьма важной и интересной... По охвату освещаемых вопросов работа выходит за рамки гражданского процесса и переходит в область общей теории права... Наиболее сильное впечатление производит тесная связь между теоретическими положениями и практикой. В книге использовано большое количество примеров из судебной практики. Причем эти примеры не являются неким традиционным и безжизненным реквизитом научного сочинения, не выглядят в нем чужеродным телом, а настолько искусно и органично вплетены в исследование, что трудно отделить "чисто теоретическое" от "чисто практического"» (Стефан Брайков. Интересно научно изследоване в областта на гражданския процес// Социалистическо право. 1980. № 8. С. 65-66, 72).

Многие труды ученого включены в изданную в Будапеште Библиографию гражданского процессуального права. (Szocialista polgari eljarasjogi bibliografia (1945-1974). Polgari eljarasjogi fuzetek IX. Budapest, 1977).

В ряде своих работ А.Т. Боннер не замыкается в сравнительно узких рамках гражданского процесса. Некоторые его труды посвящены также проблемам гражданского и медицинского права и даже, несколько неожиданно для ученого – юриста – проблемам искусствоведения и реституции культурных ценностей.
Профессор А.Т. Боннер на высоком уровне ведет преподавательскую деятельность со студентами и аспирантами, многие из которых стали крупными практическими работниками. Одиннадцать его аспирантов защитили кандидатские диссертации, а один из них стал доктором юридических наук. На его работах воспитано не одно поколение российских юристов, а рядего персональных либо написанных в соавторстве трудов (учебники и учебные пособия по гражданскому и арбитражному процессу, научно-практические комментарии к ГПК РСФСР, АПК РФ и ГПК РФ и др.) по существу стали настольными книгами практических работников.
За большой вклад в развитие юридической науки Указом Президента РФ от 17 июня 2003 г. № 685 профессору А. Т. Боннеру присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации». Он является Почетным работником высшего профессионального образования. В течение ряда лет он был членом Научно- консультативного Совета при Высшем Арбитражном Суде РФ.
Ученому всегда было свойственно стремление увязать научную и педагогическую работу с практической деятельностью. Особенно хорошо у него это стало получаться после 1990 г., когда на волне политических и экономических перемен он вступил в Московскую городскую коллегию адвокатов. Ныне А. Т. Боннер — член Адвокатской Палаты г. Москвы. В течение ряда лет он являлся членом ее Квалификационной комиссии. В качестве адвоката профессор ведет главным образом сложные гражданские дела, что великолепно помогает увязывать теорию с практикой.
Большинство его доверителей — простые граждане, чьи попранные права и нарушенные интересы приходилось отстаивать порой путем многолетних хождений по различным судебным инстанциям. Доводилось ему вести и «громкие» гражданские дела. В разное время представлять свои интересы в суде адвокату А. Т. Боннеру поручали бизнесмен Б. А. Березовский, предприниматель и писатель Ю. А. Дубов, журналисты С. Л. Доренко, Е. А. Киселев, В. В. Ленский, А. В. Мамонтов, М. А. Максимовская и др., экс-президент Республики Карачаево-Черкесия генерал армии в отставке В. М. Семенов, певец А. Н. Малинин, Телекомпании ОРТ и НТВ, редакции журнала «Итоги» и газеты «Иностранец» и др. Что же касается процессуальных противников адвоката А. Т. Боннера, то нередко ими являлись различного рода властные структуры. По отдельным же делам ими выступали такие небезызвестные персоны как Первый вице-премьер Правительства РФ А. Б. Чубайс, экс-заместитель Руководителя Администрации Президента РФ В. В. Макаров, бизнесмены Р. А. Абрамович и М. С. Черный, парламентарии Г. Н. Селезнев и В. И. Илюхин, журналист В. Т. Третьяков, сценарист и режиссер Е. М. Райская, Государственный Эрмитаж, МДМ-Банк и даже действовавший в личном качестве Генеральный прокурор РФ В. В. Устинов, защищавший свою честь и достоинство. Некоторые из проведенных А.Т. Боннером в качестве представителя стороны– адвоката гражданских дел вызвали большой общественный интерес и широко освещались в СМИ. О многих из своих доверителей и процессуальных противников у А. Т. Боннера сохранились интересные воспоминания, а дела, в которых он участвовал и участвует, послужили ценным материалом для его научных исследований. За заслуги в развитии адвокатуры А.Т. Боннер награжден золотой медалью имени Ф.Н. Плевако, а также некоторыми другими знаками отличия адвокатского сообщества, в том числе медалью Федеральной адвокатской палаты РФ «За заслуги в защите прав и свобод граждан» 2 степени.
К 85- летнему юбилею Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) профессор подготовил к выходу в свет уникальное не только по объему (230 п.л.), но и по содержанию семитомное издание «Избранных трудов. Туда входят не только тематически расположенные по отдельным томам труды ученого по гражданскому процессу, но и отдельные его работы по гражданскому и медицинскому праву и даже искусствоведению. Несомненный интерес представляет и раздел одного из томов издания, названный автором «Юридическая публицистика» Данное издание, вне сомнения, важная веха в жизни автора. Но хотелось бы надеяться, что это - отнюдь не подведение итогов его более чем полувековой научной деятельности. Хочется пожелать ученому новых больших творческих свершений, крепкого здоровья и большого человеческого счастья.

Автор:

М. К. Треушников,

заведующий кафедрой гражданского процесса

Московского государственного университета

имени М. В. Ломоносова,

доктор юридических наук, профессор,

Заслуженный деятель науки Российской Федерации

Кандидатская диссертация Р.Е. Гукасяна была посвящена процессуальным особенностям рассмотрения судами жилищных дел, а научным руководителем стал профессор Николай Борисович Зейдер. Позднее Р.Е. Гукасян готовил к изданию книгу Н.Б. Зейдера «Судебное решение» (1966 г.). В Саратовском юридическом институте Рафаэль Егишевич проработал 12 лет. В Саратове же, под руководством профессора К.С. Юдельсона была определена тема докторской диссертации Р.Е. Гукасяна. Вспоминая причины обращения к проблеме интереса в праве, профессор Р.Е.Гукасян говорил, что тема его докторской диссертации «выросла» из проблем, которые были им подмечены при подготовке кандидатского диссертационного исследования. Однако именно докторская диссертация определила сферу максимального приложения научных сил профессора Р.Е.Гукасяна на долгие годы вперёд. В свою очередь, проблемы, обсуждаемые в диссертации и одноимённой монографии «Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве» (Саратов, 1970), послужили отправным началом для целого ряда позднейших работ и самого Р.Е. Гукасяна, и для работ его учеников (так, докторские диссертации Л.В. Тумановой и Н.В. Ченцова, научным консультантом которых был профессор Р.Е.Гукасян, также посвящены вопросам правового интереса).
В 1973 году профессор Р.Е. Гукасян по приглашению Калининского государственного университета (ныне – Тверской государственный университет) переезжает в г. Калинин (Тверь) и с 1973 по 1986 годы возглавляет кафедру гражданско-правовых дисциплин Калининского университета, а с 1979 по 1984 годы он ещё и декан юридического факультета этого же университета. Работа в Тверском университете – особый период жизни Рафаэля Егишевича: кафедра гражданского процесса и правоохранительной деятельности Тверского государственного университета называет его основателем своего научного направления («Проблемы защиты прав и охраняемых законом интересов»). Эта проблематика до сегодняшнего дня определяет лицо кафедры.
В ТГУ Р.Е. Гукасяном была основана традиция проведения научных конференций, посвященных проблемам ГПК. И сегодня конференции в Твери – одни из самых любимых в процессуальной научной среде, в том числе, благодаря особенной и бережно сохраняемой атмосфере внимания, доброжелательности и юмора, которые всегда привносил профессор Р.Е. Гукасян. Научное сообщество процессуалистов, бывшее вплоть до конца 90-х годов ХХ века достаточно тесным кругом, обычно каждую научную конференцию завершало гимном ГПК, автором которого был Рафаэль Егишевич:

Мы не рядом живем, но друг друга знаем.
С полуслова, без слов все мы понимаем.
Кто тот маг, что сплотил всех нас на века?
Это наш любимый, милый славный ГПК.

Припев: И пока ГПК нас объединяет,
И пока ГПК силы в нас вселяет,
И пока ГПК нас роднит душой,
Остаемся мы все вместе дружною семьей.

Целый день мы корпим, отдыха не знаем,
Каждый пункт, каждый слог долго обсуждаем,
Спорим, пишем, творим, ссоримся слегка,
Все во имя, все во славу, все для ГПК.

Трудно нам, но друзьям не страшны преграды,
Каждой встрече всегда мы безмерно рады,
И поля, и леса мы перешагнем,
Чтобы встретиться вновь ясным, мирным днем.

С 1986 по 1989 год Р.Е. Гукасян работает во ВНИИСЗ, и в это же время Рафаэль Егишевич Гукасян возобновляет работу в ВЮЗИ–МЮИ-МГЮА, становится профессором кафедры гражданского процесса, а позже – еще и заместителем председателя диссертационного совета МГЮА. В эти годы Рафаэль Егишевич становится неизменным соавтором учебников по гражданскому процессуальному праву и комментариев к АПК и ГПК, выпускаемых кафедрой; а также возглавляет авторский коллектив кафедры при написании учебника по арбитражному процессу (2006 г.). Профессор Р.Е. Гукасян продолжал много работать с аспирантами (два его ученика ныне преподают на кафедре гражданского процесса МГЮА; ещё один – в Оренбургском филиале МГЮА). В последние годы проф. Р.Е. Гукасян интересовался вопросами защиты общественного интереса, считая это направление исследований одним из самых сложных и, одновременно, наиболее перспективных как в теоретическом, так и в практическом плане.
Но с кафедрой гражданского процесса МГЮА (ВЮЗИ) Рафаэль Егишевич Гукасян был связан и многими годами ранее: в студенческие годы, когда сдавал экзамен по гражданскому процессу Марии Сумбатовне Шакарян; потом, когда на кафедре, возглавляемой в то время профессором М.А. Гурвичем, обсуждалась его диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук. И, помимо научных контактов, всегда существовали человеческие взаимоотношения - Рафаэля Егишевича любили за мудрость, такт и доброжелательность.
Рафаэль Егишевич Гукасян ушел из жизни незадолго до своего 80-летия, 18 мая 2008 года.
При жизни проф. Р.Е. Гукасяном был написан небольшой фрагмент автобиографии. Эту незавершенную биографию мы публикуем, чтобы читатель смог узнать про профессора Р.Е. Гукасяна то, что сам он считал самым важным и интересным, чтобы, читая её, сквозь время можно было слышать неспешный, мягкий, чуть ироничный голос Рафаэля Егишевича Гукасяна.

Автор:

Е.Г. Стрельцова, кандидат юридических наук
доцент кафедры гражданского и
административного судопроизводства
Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

АВТОБИОГРАФИЯ

(фрагменты)*

ДЕТСКИЕ И ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ

Родители мои — беженцы из Турции. В 1917 г. они приехали в Россию, объездили юг России и окончательно пристанище нашли в городе Владикавказе[1], где я и родился 24 мая 1929 года.
Крестили меня «великовозрастным», понимающим значение происходящего. Крестным отцом был брат моей бабушки по отцовской линии. Он передал меня в руки священнику, который должен был меня крестить. Когда священник, державший меня на руках, наклонился над купелью, он шепнул мне на ухо: «Коммунистом будешь?» «Да!» — ответил я. Священник улыбнулся и передал меня, уже крещенного, моему крестному отцу.
Этот момент мне запомнился. Впоследствии я все пытался понять, что побудило меня дать священнику такой ответ. Четкого ответа так и не нашел, но в будущем действительно стал членом Коммунистической партии.
Мать меня настрого предупредила, чтобы никому о своем крещении я не говорил. Я обещал, но на следующее утро не удержался, показал своим сверстникам серебряный крест и вынужден был объяснить, при каких обстоятельствах его получил. Вопреки страхам моей матери никакой реакции ни с чьей стороны не было.
У меня была большая тяга к учебе. Я не давал родителям покоя, упрашивал их устроить меня в школу, хотя имелись некоторые возрастные ограничения. Наконец все уладилось, и я поступил в школу. Учился с удовольствием. Все десять лет был отличником, в соответствии с принятыми правилами должен был быть награжден золотой медалью. Но этого не случилось по весьма прозаической причине.
На г. Дзауджикау были выделены две медали: одна золотая, другая серебряная. Претендента было два. Золотую медаль получил выпускник центральной школы, мне же заменили оценку по тригонометрии с пятерки на четверку и наградили серебряной медалью. Никакой обиды у меня не было, так как права награжденных золотой или серебряной медалью были одинаковыми: они имели право на поступление в высшее учебное заведение без сдачи конкурсных экзаменов.
Воодушевленный такими привилегиями, я тут же подал заявление в Институт международных отношений. Через несколько дней получил ответ, что о приеме в институт будет объявлено особо. Этого особого объявления я так и не получил, но зато извлек урок: знания человека слишком ограниченны, он живет в своих координатах и понимает все так, как ему выгодно. Истинный смысл может быть выявлен только путем толкования, с учетом всех взаимосвязей. Поэтому из выражения «без сдачи конкурсных экзаменов» не следует, что не требуются другие дополнительные условия.
Во время Великой Отечественной войны городу Орджоникидзе была уготовлена участь Сталинграда. Он должен был стать неприступной крепостью на пути к Кавказу. Из Орджоникидзе начиналась Военно-Грузинская дорога.
Жители из города были эвакуированы. На каждом углу улицы в крайних домах были оборудованы огневые точки. В большинстве дворов стояли зенитные орудия, отражавшие по нескольку раз в день налеты вражеской авиации.
Мальчишки нашего двора вырыли землянку, обложенную бревнами и засыпанную сверху землей, куда во время воздушной тревоги прятались жильцы, пережидая очередную бомбардировку.
Город почти обезлюдел. Видны были только военные. Оставшимся в городе жителям рекомендовали выехать в сельскую местность, чтобы не подвергать опасности свою жизнь. Желающим оказывали помощь в переезде.
Отец от выезда в сельскую местность отказался. «Если нам суждено умереть, — говорил он, — то лучше умереть дома, чем на чужбине. Это было правильное решение по обстоятельствам, которые ВЫЯВИЛИСЬ позднее. Многие выехавшие в сельскую местность граждане оказались на территории, захваченной фашистскими войсками, а лица, проживавшие на оккупированной территории, были длительное время ущемлены в своих правах.
Город же Орджоникидзе не был захвачен немцами. Бои шли на окраинах города и подступах к нему. Затем немцы отступили, и жизнь постепенно стала налаживаться, хотя бомбежки продолжались.

УЧЕБА В ВЮЗИ

После неудачной попытки поступить в Институт международных отношений я поступил на учебу во Всесоюзный юридический заочный институт (ВЮЗИ). К этому времени во Владикавказе был открыт филиал этого института, правда, ненадолго. Затем учащихся перевели в Ростовский филиал ВЮЗИ.
Во Владикавказе я впервые встретился с Марией Сумбатовной Шакарян, приехавшей туда на работу в качестве заведующей филиалом. Ей я сдал экзамен по гражданскому процессу.
Когда я учился на 3-м курсе ВЮЗИ, меня пригласил Министр юстиции Северо-Осетинской АССР тов. Дудаев и предложил работу нотариуса в одном из отдаленных районов автономной республики. Я с радостью согласился, так как вообще не знал, как устроиться на работу по юридической специальности, никаких связей в этой сфере у меня не было. К этому времени отец мой умер, и мы проживали вдвоем с матерью.
Однако через несколько дней меня вновь пригласил Министр юстиции и предложил работу в аппарате Министерства в качестве консультанта - методиста по заочному образованию. Я согласился. С этих пор я связал свою судьбу с преподавательской работой.
Консультантом-методистом я проработал около 3-х лет (с декабря 1951 г. по ноябрь 1954 г.). К этому времени я окончил свое обучение в ВЮЗИ, получив диплом «с отличием».
Через некоторое время я опять был приглашен к Министру юстиции, который сообщил мне, что должность консультанта-методиста по заочному образованию сокращена, но предполагается меня рекомендовать на должность судьи в г. Орджоникидзе и меня зачисляют на должность кандидата в судьи. Таким предложением я был польщен и сразу же дал согласие.
Но далее Министр сказал, что, хотя я и являюсь подходящей кандидатурой, но есть препятствие: я комсомолец, но не член Коммунистической партии.
Вопрос о членстве в Коммунистической партии был решен в кратчайшие сроки, так как он совпадал с моим желанием. Меня приняли кандидатом в члены КПСС, а по истечении кандидатского срока — и члены КПСС.

РАБОТА В ДОЛЖНОСТИ СУДЬИ

Судебная работа мне нравилась. Никакого воздействия на меня как на судью не оказывалось ни с чьей стороны.
Работали судьи много, иногда засиживались в процессе до полуночи, чтобы вовремя рассмотреть уголовное дело. Больше мне нравилось рассмотрение гражданских дел, так как здесь было больше логики.
Некоторые рассмотренные судом уголовные дела запомнились по сегодняшний день, так как были связаны с формированием внутреннего судейского убеждения.
По одному делу молодой человек обвинялся в совершении квартирной кражи. Ему вменялось в вину то, что он, помогая отцу перекладывать печь в доме, воспользовался полученными сведениями и в отсутствие хозяев совершил хищение имущества на крупную сумму.
В судебном зале находились прокурорско-следственные работники, для которых это был учебный процесс: они должны были обсуждать совместно с представителем Прокуратуры РСФСР действия государственного обвинителя прокурора Лагкуева, выпускника МГУ.
В конечном итоге был вынесен обвинительный приговор, подсудимый был осужден к длительному сроку лишения свободы. Но у меня оставались сомнения в доказанности вины осужденного. Как говорят, мучила совесть. Тогда я обратился в кассационную инстанцию (Верховный суд Северо-Осетинской АССР), к судьям, которые пересматривали приговор, со своими сомнениями и просил отменить приговор. Приговор был оставлен в силе. У судей, рассматривающих кассационную жалобу, сомнений в правильности приговора не возникло (хотя через некоторое время дело было пересмотрено в порядке надзора, мера наказания была снижена, и за ее отбытием лицо было освобождено из мест лишения свободы).
Приговор по данному делу оставил след в сознании, своего рода чувство вины, и это отразилось на вынесении другого приговора.
Примерно через полгода в суд поступило дело по обвинению трех братьев (в возрасте от 16 до 17 лет) в совершении разбойного нападения, в результате которого были похищены наручные часы. Согласно обвинительному заключению разбойное нападение было совершено на конечной остановке трамвая. Однако из представленных в суд трамвайных билетов следовало, что в это время подсудимые находились в другом конце города. Суд вынес оправдательный приговор. Трое подсудимых были освобождены из-под стражи в зале судебного заседания. Присутствующие в зале замерли... На следующий день освобожденные пришли в суд и в знак благодарности преподнесли составу суда три пышных букета белых роз. Прокуратура принесла протест на приговор. Кассационная инстанция его не удовлетворила. Это было время «хрущевской оттепели».
Из гражданских дел в памяти остался процесс по одному бракоразводному делу. Он длился два дня. В течение этих двух дней суд тщетно пытался примирить супругов, используя различные доводы и доказательства. Но примирение не состоялось. Супруги — пожилые люди, муж — бывший подполковник, жена — домохозяйка. Мужу был выделен земельный участок, на котором был выстроен дачный домик. Фактически муж уже проживал с другой женщиной, также принимавшей участие в бракоразводном процессе в качестве свидетеля. Сама процедура рассмотрения дела истца так расстроила, что он к концу процесса попросил всех об одном — дать ему возможность спокойно умереть. Через некоторое время, до рассмотрения дела по существу в Верховном суде Северо-Осетинской АССР, истец скончался. Брак, таким образом, не был расторгнут. Из этого для себя я сделал единственный вывод: все должно быть в меру, и примирение тоже.
Запомнился и еще один случай. Был конец зимы. На ступеньках, которые вели в суд, образовалась наледь. Можно было поскользнуться и упасть. Пожилая женщина с большой осторожностью поднималась по ступенькам. Я решил помочь ей, взял под руку и провел в помещение суда. Она поблагодарила за помощь. Началось слушание дела. Гражданка, которой я из вежливости помог избежать опасности, оказалась истицей. Ответчик, видевший, как я помог ей, тут же заявил мне отвод, ссылаясь на то, что я знаком с истицей и, следовательно, заинтересован в деле. Народные заседатели отвод удовлетворили. Этот случай навел меня на мысль, что положение судьи налагает на него особые обязанности: не создавать условия, которые могут быть превратно истолкованы участниками процесса. Кстати, об этом говорил мне Министр юстиции, когда давал наставление как будущему судье, но я, видимо, просто не предполагал, что этика судьи может противоречить обычной житейской этике.

АСПИРАНТУРА

В октябре 1969 г. я был принят в аспирантуру Саратовского юридического института им. Д. И. Курского. Научным руководителем был назначен Николай Борисович Зейдер, недавно защитивший докторскую диссертацию, посвященную судебному решению.
На одно место в аспирантуре претендовали двое: я и Геннадий Васильевич Воронков. Председателем приемной комиссии был Виктор Алексеевич Тархов. Он настоял на том, чтобы приняли меня. Это во многом определило мою судьбу. Если бы я не был принят в аспирантуру и этом году, возможно, моя научная карьера вообще бы не состоялась. Для Геннадия Васильевича Воронкова это не имело существенного значения. Он поступил в аспирантуру в следующем году.
Виктор Алексеевич Тархов отличался пунктуальностью. Все знали, что в понедельник в 19 часов у него прием посетителей. Своей привычке он не изменял. Поэтому не надо было узнавать, когда можно с ним встретиться. А если приема посетителей не было, то это означало только одно — Виктор Алексеевич болен, что с ним бывало очень редко.
Защитив докторскую диссертацию, Н. Б. Зейдер пополнил число докторов наук по гражданскому процессу. До этого было три доктора наук: Александр Филиппович Клейнман, Карл Сергеевич Юдельсон и Марк Аркадьевич Гурвич. Николай Борисович стал четвертым. У него сразу появились аспиранты: Игорь Михайлович Зайцев, Геннадий Васильевич Воронков, Николай Трифонович Арапов и я. До этого на кафедре защитила кандидатскую диссертацию Маргарита Андреевна Викут.
В основном темы диссертаций были близки теме научных исследований Н. Б. Зейдера. Г. В. Воронков подготовил диссертацию, посвященную исследованию определений суда первой инстанции; И. М. Зайцев — определению суда кассационной инстанции; Н. Т. Арапов — встречному иску в гражданском процессе. Тема моей диссертации была посвящена процессуальным особенностям рассмотрения судами жилищных дел, в которой применительно к жилищным делам рассматривались проблемы решений, определений суда первой инстанции, а также вопросы подведомственности, подсудности жилищных дел и доказательств.
По окончании аспирантуры Г. В. Воронков и Н. Т. Арапов перешли на работу в другие вузы. И. М. Зайцев и я продолжали работать в Саратовском юридическом институте. С 1961 по 1973 г. я работал последовательно ассистентом, старшим преподавателем и доцентом. И. М. Зайцев, пройдя все этапы преподавательской карьеры, возглавил кафедру гражданского процесса в Саратовском юридическом институте.
Совместно с нами в тот период обучался в аспирантуре Юрий Хамзатович Калмыков, в будущем Министр юстиции. Его научным руководителем был Виктор Алексеевич Тархов.
Период обучения в аспирантуре остался в моей памяти как время полного раскрепощения научной мысли в полном смысле этого слова. Если, работая судьей, я задумывался о том, как вышестоящие судебные инстанции оценят выносимые мною судебные постановления, то в аспирантуре уже решения любых судебных инстанций оценивались мною лишь с одних позиций, позиций логики. Здесь я сам был последней инстанцией, а мерилом — собственное мнение, основанное на тщательном изучении материалов.
В связи с тяжелой болезнью Н. Б. Зейдера мне в 1966 г. пришлось готовить к изданию его книгу «Судебное решение по гражданскому делу». Это помогло мне вникнуть в суть проблемы — выявление сущности гражданского процесса.
После кончины Н. Б. Зейдера и по 1977 г. кафедру гражданского процесса возглавлял Карл Сергеевич Юдельсон.
Под его научным руководством была определена тема моей докторской диссертации «Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве» и направление исследования. В 1971 г. диссертация была защищена во Всесоюзном научно-исследовательском институте советского законодательства (ВНИИСЗ).

РАБОТА В КАЛИНИНСКОМ (ТВЕРСКОМ) ГОСУДАРСТВЕННОМ УНИВЕРСИТЕТЕ И В МОСКОВСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ

После защиты докторской диссертации я был приглашен на работу в Калининский государственный университет на должность заведующего кафедрой. Позднее был образован юридический факультет, которым одно время руководил Владимир Константинович Андреев, затем я. В настоящее время деканом юридического факультета является выпускница юридического факультета доктор юридических наук, профессор Лидия Владимировна Туманова.
В 1986 г. я по конкурсу был принят на работу во Всесоюзный научно- исследовательский институт советского законодательства, одновременно преподавал в ряде вузов г. Москвы, в том числе в МГЮА.
С 1990 г. работаю в Московской государственной юридической академии в должности профессора кафедры гражданского процесса. Учитывая, что Московская государственная юридическая академия является правопреемницей ВЮЗИ, можно сказать, что я работаю в том же вузе, в котором начинал свою преподавательскую карьеру.





[1] Город Владикавказ был несколько раз переименован: Орджоникидзе, Дзауджикау и снов

а Владикавказ.

Биография Марка Аркадьевича Гурвича

Родился Марк Аркадьевич 2 февраля 1896 г. на территории нынешней Польши, входившей тогда в состав Российской империи, в г. Лодзь в семье фабричного служащего. В 1910 г. семья переехала в Москву. И с этого времени Москва стала для М.А. Гурвича близким и родным городом.
С 1914 по 1919 гг. М.А. Гурвич учился на юридическом факультете Московского государственного университета, окончив его по кафедре гражданского права, а с 1919 по 1921 гг. - в аспирантуре МГУ. Его кандидатская диссертация была посвящена одной из сложных пограничных проблем гражданского и земельного права, имевших серьезное теоретическое и практическое значение. Она называлась «Основные правовые вопросы предоставления городских земель для строительства». Диссертация была защищена во Всесоюзном институте юридических наук.

Практическая деятельность М. А. Гурвича началась в 1919 г., сразу же после окончания им университета. Он работал юрисконсультом, заведующим юридическим бюро, главным арбитром в различных советских учреждениях. Но где бы ни работал Марк Аркадьевич, он везде оставался личностью творческой. Его любовь к науке и научные способности проявились уже в 1925-1926 гг., когда в журналах «Советское право», «Еженедельник советской юстиции», «Революционная законность» были опубликованы его первые научные статьи. Они были посвящены отдельным вопросам гражданского права, поскольку Марк Аркадьевич хотел посвятить свою жизнь науке гражданского права. Но судьба распорядилась иначе. Да и его старшие коллеги по науке, блестящие классики цивилистики Амфитеатров, И.Б Новицкий, Д.М. Генкин советовали ему внимательно присмотреться к науке гражданского процессуального права. В те годы там было не менее широкое поле для творчества. И Марк Аркадьевич внял добрым советам. Вскоре он полюбил эту науку, ставшую делом всей его жизни.
В 1939 г., имея за плечами 20-летний стаж практической деятельности, М. А. Гурвич перешел на профессиональную научно-педагогическую работу в Московский юридический институт, а позднее, в 1943 г.,— во Всесоюзный юридический заочный институт, которому отдал более 34 лет жизни. Одно время он являлся заместителем директора Московского филиала ВЮЗИ, работал на кафедре судебного права. Был доцентом кафедры гражданского права. Однако свое настоящее место Марк Аркадьевич нашел на кафедре гражданского процесса ВЮЗИ, которой он заведовал в течение многих лет.
Под руководством профессора М.А. Гурвича кафедра стала высококвалифицированным коллективом ученых и педагогов. Уйдя в 1971 г. с поста заведующего кафедрой, Марк Аркадьевич продолжал работать на кафедре в качестве профессора-консультанта. После него кафедру возглавила доктор юридических наук, профессор Мария Сумбатовна Шакарян, его верная ученица и последователь. Внеся свой вклад в науку гражданского процессуального права, она сохранила школу Гурвича и преданность учителю. Профессорско-преподавательский состав кафедры всегда будет благодарен Марку Аркадьевичу за то, что именно здесь была создана знаменитая школа гражданского процессуального права ВЮЗИ, получившая развитие и после ухода ученого из жизни. Эта школа вышла далеко за пределы Всесоюзного юридического заочного института, а ныне - Московского государственного юридического Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). Ученики и последователи профессора М.А. Гурвича живут и работают в разных учебных и научных учреждениях Москвы, Санкт- Петербурга, и других городов, и, конечно, в Институте государства и права РАН.- бывшем ИГП АН СССР, в котором с 1944 по 1948 гг. М.А. Гурвич являлся старшим научным сотрудником. Ныне в ИГП РАН в течение многих лет трудится его первая аспирантка и верная его основным идеям ученица - доктор юридических наук, профессор Т.Е. Абова.
Докторскую диссертацию «Право на иск» М. А. Гурвич защитил в апреле 1948 г. Практически немедленно (книга была подписана к печати 13.01.1949) работа была опубликована академическим издательством и стала выдающимся вкладом, как в науку гражданского процессуального, так и в гражданского права .
При написании и публикации этой работы автора подстерегало множество сложностей и подводных камней, прежде всего, идеологического свойства. Написать столь фундаментальное произведение без использования работ зарубежных и, в частности немецких ученых, практически было невозможно. В то же время ссылки на труды «буржуазных ученых» были чреваты опасностью обвинений в «безродном космополитизме», «низкопоклонстве» перед Западом и т.п. А подобные обвинения в те годы для «проводников буржуазной идеологии» порой заканчивались весьма печально. Однако автор блестяще вышел из положения. В качестве эпиграфа к книге была поставлена цитата из известной работы К. Маркса «Дебаты по поводу закона о краже леса»: «… Процесс есть только форма жизни закона …» Кроме того, в текст монографии в минимально необходимых пределах были вставлены «идеологические заклинания» о «классовом значении» тех или иных теоретических построений буржуазных правоведов. Следует также отметить, что ответственным редактором книги согласился стать заведующий кафедрой гражданского процесса МГУ профессор А.Ф. Клейнман. Этот поступок ученого, несомненно, был актом гражданского мужества. Ведь незадолго до этого один из коллег-процессуалистов пытался обвинить Александра Филипповича в попытке «перенесения на советскую почву» положений, разработанных буржуазными правоведами .
Итак, книга «Право на иск» увидела свет, но ее содержание в течение многих лет оставалась взрывоопасным в идеологическом отношении. В частности, не случайно, что эта фундаментальная работа так и не удостоилась рецензии в советской юридической литературе. Но, как говорится, и слава богу! Как настоящее классическое произведение монография «Право на иск» остается актуальной и в наши дни. Ведь подлинная наука времени не подвластна.
В книге нашел отражение подход М.А. Гурвича к иску как институту не только процессуального, но и материального права. Правильность этого подхода блестяще подтверждена современным гражданским законодательством. Гражданский кодекс РФ различает иск как процессуальное средство защиты, позволяющее начать и продолжить до конца судопроизводство по конкретному делу, и иск как материальное право в состоянии, способном к защите через суд, содержащим или не содержащим возможность быть защищенным судом в связи с нарушением или оспариванием права. Существование иска в материальном смысле напрямую связано с данной возможностью. В частности, истечение срока исковой давности не препятствует принятию искового заявления к производству суда, но погашает возможность материального притязания быть удовлетворенным в судебном порядке. Другими словами, право на обращение в суд или право на иск в процессуальном смысле, остается, а право на его удовлетворение или право иск в материальном смысле исчезает.
Могут возразить, что о двойственной природе иска писали в советские времена и до М.А. Гурвича. Верно! Но никто так блестяще не обосновал эту концепцию как профессор Гурвич.
В ряде работ М.А. Гурвича были поставлены и разрешены и другие важные в теоретическом и практическом отношении вопросы и, в частности, проблемы элементов иска и видов иска. При этом ученый исходил из того, что кроме предмета и основания необходимо выделять содержание иска, а также дополнительно обосновывал существование преобразовательных исков.
Широкую известность приобрели труды М.А. Гурвича о сущности, роли и значении решения суда в гражданском процессе. Основные идеи, содержащиеся в этих работах, нашли отражение в советском законодательстве о гражданском судопроизводстве, а позднее- в процессуальном законодательстве России. Речь идет об общеобязательности вступившего в законную силу судебного решения, основаниях изменения решения, вынесения нового решения вышестоящим судом, а также о такой форме окончания гражданского дела без вынесения судебного решения как оставление заявления без рассмотрения.
Существенным вкладом в науку гражданского процессуального права является учение М.А. Гурвича о процессуальном правоотношении, о соотношении понятий процессуальные действия (деятельность), процессуальные права и обязанности, об односторонних волеизъявлениях (процессуальных действиях), из которых складывается и реализуется право на судебную защиту, не совпадающее по содержанию с правом-притязанием на защиту нарушенного или оспоренного материального права, а также о принципах гражданского процессуального права. Серьезным вкладом в юридическую науку явилась и одна из поздних по времени написания и издания монография М.А. Гурвича «Судебное решение. Теоретические проблемы» .
М. А. Гурвич был не только выдающимся ученым. Он также являлся блестящим педагогом. Его перу принадлежит краткий курс лекций по советскому гражданскому процессу, изданный свыше пятидесяти лет тому назад, но который вполне может быть использован при чтении лекций по гражданскому процессу и в наши дни . При непосредственном участии профессора М.А. Гурвича и под его редакций вышло немало учебников и учебных пособий по советскому гражданскому процессуальному праву, не утративших актуальности и до наших дней. Он принимал участие и в редактировании учебного пособия «Арбитраж в СССР» .
Развитие правовой мысли приводит к появлению дискуссионных положений, а затем и к новым научным выводам. Поиски новых решений тех или иных проблем гражданского процессуального права были свойственны и самому М. А. Гурвичу. В этом плане представляет большой интерес изменение его научных взглядов на систему принципов советского гражданского процессуального права и законную силу судебного решения. Он с пониманием относился к идеям своих учеников и коллег. Ученый охотно вступал с ними в научные дискуссии, обсуждал спорные проблемы, аргументировал свою позицию и требовал соответствующей аргументации от оппонентов.
Существенный вклад внес М.А. Гурвич в разработку гражданского процессуального законодательства СССР и союзных республик, основные институты которого сохранились и по сегодняшний день. Он был членом рабочей комиссии по разработке Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик, возглавлял рабочую группу Президиума Верховного Совета СССР по консультированию разработчиков ГПК союзных республик. Профессор М.А. Гурвич был тесно связан с судебной практикой. С момента образования (1964 г.) Научно-консультативного совета Верховного Суда СССР он являлся его членом. Профессор активно участвовал в обсуждении проектов руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР и различных сложных вопросов, возникающих в практике работы органов суда и прокуратуры.
Имя профессора М. А. Гурвича широко известно не только в нашей стране, но и за рубежом. Энциклопедически образованный ученый владел рядом иностранных языков. Он в совершенстве знал английский, французский и, в особенности, немецкий языки, несколько слабее, возможно, вследствие отсутствия постоянной практики – польский. Имеется подозрение, что в определенной степени он знал и болгарский. В частности, в соавторстве с некоторыми из коллег он проштудировал и отрецензировал фундаментальные курсы проф. Д. Силяновски и академика Ж. Сталева на болгарском языке .
Сохранилась очень близкая к истине легенда, характеризующая Марка Аркадьевича в качестве полиглота. В ВЮЗИ, где он тогда работал, прибыла делегация юристов из Вьетнама. Ее сопровождал франко-говорящий переводчик. Однако общаться с его помощью советским и вьетнамским коллегам было крайне сложно, поскольку переводчик не владел юридической терминологией. Обращение к работавшей в институте преподавательнице французского также было малопродуктивным, в связи с особенностями ее произношения. Тогда на помощь призвали М.А. Гурвича и проблема общения была решена.
К концу жизни ученый активно стал изучать итальянский. Любопытна мотивация необходимости изучения итальянского языка, которую он изложил одному из авторов этих строк: «Итальянские процессуалисты публикуют интересные работы, и я должен их читать!» И, действительно, труды итальянских процессуалистов ученый активно использовал в своих работах, и опубликовал несколько больших статей в итальянских юридических журналах.
Кроме того, статьи профессора М.А. Гурвича, посвященные актуальным проблемам гражданского процессуального права, были опубликованы в юридических журналах Венгрии, Болгарии, Польши, Румынии и других стран. В переводе на итальянский язык был издан ГПК РСФСР с предисловием М. А. Гурвича. В 1971 г. университет г. Мехико издал в переводе нa испанский язык учебник «Советское гражданское процессуальное право» (М.: Высшая, школа, 1964), одним из соавторов и ответственным редактором которого был М. А. Гурвич. На Международном конгрессе по гражданскому процессуальному праву в г. Мехико в 1971 г. профессор М.А. Гурвич был избран членом Международного института гражданского процессуального права.
Любопытна следующая деталь, о которой нынешние молодые исследователи, вероятно, даже не подозревают. Направить какую-либо работу для публикации за рубежом в советские времена можно было не иначе, как, получив заключение соответствующей комиссии, куда непременно входили представители существовавшего на каждом советском предприятии или учреждении так называемого «Первого спец. отдела»- своеобразного мини- филиала всеведающего и всезнающего КГБ. Комиссия должна была проверить идеологическое содержание работы, а также отсутствие в ней сведений, составляющих государственную тайну.
За годы своей научно-педагогической деятельности профессор М. А. Гурвич подготовил большой отряд юристов высшей квалификации — практических и научных работников. У него было много аспирантов и докторантов. Большинство учеников профессора М.А. Гурвича, защитивших под его руководством кандидатские, а затем и докторские диссертации, заняли видное место в юридической науке. Их имена широко известны и не только в «узких кругах» (Т. Е. Абова, А.Т. Боннер, С. В. Курылев, И.М. Резниченко, Л. П. Смышляев, П. Я. Трубников, В. Н. Щеглов и др.). Научные взгляды его учеников и последователей в области гражданского процессуального права и смежных с ним отраслей развивались под влиянием теоретических воззрений профессора М. А. Гурвича. В их трудах нашли свое продолжение и развитие такие центральные проблемы юридической науки, которыми занимался профессор М. А. Гурвич, как предмет гражданского процессуального права, иск, процессуальные правоотношения, принципы процесса, теория судебных доказательств, судебное решение и др.
Несмотря на то, что разработка и принятие советского и российского гражданского процессуального законодательства во многом связаны с именем и идеями профессора М.А. Гурвича, Родина чрезвычайно скупо наградила выдающегося ученого. Его огромный многолетний труд, связанный с разработкой и принятием Основ гражданского судопроизводства и ГПК пятнадцати союзных республик был отмечен лишь Почетной грамотой Президиума Верховного Совета СССР, благодарностью Комиссии законодательных предположений Верховного Совета СССР, а также благодарностями государственных органов союзных республик. Не получил он и почетного звания Заслуженного деятеля науки РСФСР. Соответствующее представление по надуманным основаниям было возвращено Бауманским Райкомом КПСС г. Москвы.
Марк Аркадьевич всегда был вне политики. Разумеется, в его опубликованных работах в минимально необходимом количестве встречаются ссылки на труды классиков марксизма-ленинизма, утверждения о партийности, классовости науки, о противопоставлении советской науки буржуазной. Это была необходимая дань времени. Без подобного рода «заклинаний» ни одно издательство не выпустило бы в свет трудов ученого. Но современному читателю будет со всей очевидностью видна чужеродность и искусственность такого рода включений. Он был и останется в нашей памяти жрецом науки гражданского процессуального права.
Многие работы профессора М.А. Гурвича в первом их издании, не устарев по содержанию, давно стали библиографической редкостью. В связи с этим нельзя не вспомнить добрым словом профессора Г.Д. Улётову, благодаря усилиям которой в 2006 году в г. Краснодаре были изданы «Избранные труды» М.А. Гурвича .
Говоря о Марке Аркадьевиче, нельзя не сказать несколько слов о его семье. Вести речь о ней можно только в превосходной степени. Его любимая жена – Мария Александровна Гурвич была прекрасной пианисткой и педагогом, заслуженным учителем РСФСР. Она преподавала по классу фортепиано в таком известнейшем музыкальном учебном заведении как Музыкальное училище имени сестер Гнесиных. В то время они были еще живы, и Мария Александровна была в большой дружбе с обеими сестрами. Она воспитала немало известных пианистов. Мария Александровна была, например, первой учительницей музыки по классу фортепиано известнейшего советского, а потом российского дирижера – Е.А. Светланова.
Марк Аркадьевич и сам порой музицировал. В доме Гурвичей всегда звучала классическая музыка. Хотя нужно прямо сказать, что собственный дом, точнее отдельную квартиру семья Гурвичей получила уже на склоне лет. Основную же часть своей жизни они прожили в двух комнатах коммунальной квартиры в Лялином переулке. Одна из этих комнат была кабинетом профессора Гурвича, во второй же стоял большой рояль. Обе комнаты выполняли также функции спальни, а комната с роялем еще и столовой. Но Марк Аркадьевич никогда не жаловался на стесненные жилищно-бытовые условия.
В этих двух комнатах жил и единственный сын четы Гурвичей - Саша. Александр Маркович Гурвич не стал ни юристом, ни музыкантом. Он был талантливым неврологом, доктором медицинских наук, профессором, действительным членом Российской Академии Медицинских Наук. В общем, это была семья высочайшей культуры, интеллигентов не в одном поколении. Семья исключительно талантливых, высоко и всестороннее образованных людей.
Марк Аркадьевич мог целиком отдавать себя науке в значительной степени благодаря заботам Марии Александровны, а также домработницы Нюры, о которой речь чуть ниже. Насколько ученый представлял себе реальные бытовые проблемы, можно судить, например, по следующему эпизоду. Однажды, посмотрев на зеленую физиономию одного из своих аспирантов, профессор задал ему вопрос: «А где вы питаетесь?» «Как правило, в столовой»,- был ответ. «А как там кормят?»- продолжал любопытствовать ученый. «В основном плохо!» «А что значит «плохо»- невкусно или некалорийно». Получив ответ, что кормят там и невкусно, и некалорийно, профессор дал «ценный совет», что называется, положивший аспиранта на обе лопатки! «А вы купите бутылочку, а лучше - две бутылочки и носите в одной соль, а в другой - постное масло и сдабривайте пищу!»
Весьма колоритной фигурой в окружении М.А. Гурвича была домработница Нюра (Анна Сергеевна Орлова). Простая деревенская женщина, в течение нескольких десятков лет прожила в семье профессора, по существу став ее полноправным членом. Марка Аркадьевича она называла по имени- отчеству, но на «ты». Кроме всевозможных домашних дел ей нередко поручалось посещение института, с тем, чтобы отдать отрецензированные профессором студенческие курсовые и контрольные работы и забрать новые. Ее появление в ВЮЗИ с огромным туго набитым портфелем, а в зимнее время года - в полушубке, платке и валенках- было достойно кисти художника.
У семьи была дача вблизи станции Удельная. Это - половина большого бревенчатого дома на участке, на котором росли, кажется, одни сосны. От двух спиленных деревьев остались пеньки - большой и чуть поменьше. Водрузив на большой пенек пишущую машинку, профессор использовал его в качестве письменного стола, второй же служил ученому стулом.
Несколько экзотичным порой являлся способ перемещения Марка Аркадьевича на дачу. Облачившись в кожаную куртку и в неизменных толстых очках, несколько десятков километров от Москвы до Удельной профессор преодолевал на мотоцикле. Правда, авторам этих строк не удалось доподлинно установить, каким транспортным средством предпочитала пользоваться Мария Александровна?
Марк Аркадьевич был веселым, остроумным человеком. Его сын Александр также был высокообразованным интеллектуалом. К сожалению, уже нет в живых ни Марии Александровны, ни Александра Марковича. Но остались светлая память о них. По стопам деда и прадеда пошли внучка Ольга Александровна Хазова и ее сын - правнук профессора М.А. Гурвича - Егор.
О. А. Хазова - старший научный сотрудник Сектора гражданского права, гражданского и арбитражного процесса Института государства и права Российской Академии Наук, кандидат юридических наук, доцент. Она является крупным специалистом по российскому и зарубежному семейному и гражданскому праву, а также международному частному праву, активно участвует в законопроектной и консультативной работе. В частности, входила в состав рабочей группы Государственной Думы Федерального Собрания РФ по разработке проекта Семейного кодекса РФ (1994-1995), в состав Межведомственной рабочей группы по проблемам клонирования человека и генно-инженерной деятельности применительно к клеткам и тканям в составе его организма (1998), в состав рабочей группы Министерства здравоохранения и социального развития РФ по разработке нормативной базы по вспомогательным репродуктивным технологиям (ВРТ) (2004-2005). С 2008 входит в состав Экспертной комиссии по вопросам семейного права Комитета по вопросам семьи, женщин и детей Государственной Думы Федерального Собрания РФ.
Ольга Александровна - член Комитета ООН по правам ребенка; вице-президент Международного Общества семейного права, ассоциированный член Международной Академии сравнительного права. С 2010 г. является членом Методического совета по вопросам государственной регистрации актов гражданского состояния при Министерстве юстиции РФ. В 2011-2012 годах являлась старшим ключевым экспертом совместного проекта Главного Правового Управления при Президенте РФ и Европейского Союза (TACIS) «Применение Гаагских Конвенций о защите прав ребенка в Российской Федерации». Неоднократно выступала экспертом на различных мероприятиях, организуемых Советом Европы.
Ольга Александровна занималась и преподавательской деятельностью. В частности, она преподавала курс семейного права в Академическом правовом университете. Неоднократно выступала в качестве эксперта по вопросам семейного права в связи с рассмотрением конкретных дел в российских и зарубежных судах.
Регулярно выступает с докладами на международных юридических встречах (конгрессах, конференциях, семинарах).
Правнук М.А. Гурвича – Егор окончил Академический правовой университет и защитил кандидатскую диссертацию по проблеме злоупотребления правом по российскому и немецкому гражданскому законодательству и в настоящее время успешно занимается практической деятельностью.

Авторы:
Тамара Евгеньевна Абова,
доктор юридических наук, профессор,
заведующая сектором гражданского права,
гражданского и арбитражного процесса ИГиП РАН,

Александр Тимофеевич Боннер,
доктор юридических наук,
профессор кафедры гражданского
и административного судопроизводства
Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

(предоставлена дочерью Ивана Михайловича – Ольгой Ивановной Демьяновой)

Родился 12 ноября 1925 года в селе Плешково Тюменской области в семье крестьянина.

В 1933 году пошел в школу.

В 1940 году после окончания 7-го класса (тогда было 7-летнее образование) поступил в Ханты- Мансийское педагогическое училище. Срок обучения в училище был для русских 3 года.

В июне 1941г. закончил 1-й курс. Приехав домой на каникулы, узнал о начале войны.

Началась мобилизация, фактически в селе остались только старики и дети. И.М. поручили руководить бригадой женщин, которые отправлялись на покос. Все лето и осень помогал работать в колхозах.

В марте 1942 года у Ивана Михайловича умерла мама. Осталось четверо детей, среди которых Иван был старшим. С детьми остались дедушка и бабушка. Во время учебы Ивану Михайловичу приходилось работать и помогать семье.

В начале мая 1943 года стало известно, что его призывают в армию, хотя ему не было 18 лет. Сдать госэкзамены в июне и получить диплом не удалось, была выдана справка об окончании училища и призывников отправили на занятия по военной подготовке перед отправкой на фронт. Он попал в отельную противотанковую истребительную роту в г. Берске. Кроме занятий, призывникам приходилось работать в колхозах на полевых работах так как мужское население все было на фронте.

В сентябре 1943г. пришел приказ об отправке на фронт.

Однако, двум призывникам роты, среди которых был и он, было предложено поступить в Барнаульское военное пехотное училище. Причиной этого послужило то, что у Ивана Михайловича было среднее образование, что было большой редкостью в то время, а это было немаловажно для подготовки военных кадров.

Учеба проходила в г. Канске Красноярского края. В конце 1944г. он окончил военное училище и ему присвоили звание младшего лейтенанта. Война подходила к концу и решался вопрос, куда направлять военные кадры- на восток или на запад.

Ивана Михайловича направили на 3-й Белорусский фронт, где он попал в 95-й Гвардейский полк 31-й Гвардейской дивизии.

Полк прибыл в Восточную Пруссию в апреле 1945г.и остановился в районе г.Пилау, где проходила линия фронта. Пятилетов Иван Михайлович был зачислен в Отдельный полк резерва офицерского состава. По дороге, по которой двигался полк, преследуя немцев, шло большое количество немецких беженцев, следующих по указанию немецкого командования в сторону Германии.

Пятилетова И.М. написал стихотворение:

"Вы тянете брички, запрягшись как кони.

Ищете, где бы устроить приют.

Склонились вы в низком глубоком поклоне,

Сто раз повторяете: "Гитлер капут".

Ивану Михайловичу приходилось часто наблюдать, как русские солдаты, прошедшие суровые дни войны, не ожесточились душой и делились с немецкими детьми своим хлебом.

Закончил войну на передовой в Восточной Пруссии под Пилау.

Сразу после окончания войны надо было налаживать хозяйство, в том числе на бывших вражеских территориях. Обстановка была еще тревожная. Кроме того, надо было кормить мирное население, помогать устраивать их быт. Он был командиром взвода, который дислоцировался в г. Каунасе.

В 1947 году из Каунаса он был направлен на службу в Германию, где прослужил до 1950г.

В 1950 году И.М. был направлен в г.Муром в Военное училище связи. Затем был переведен в г. Мытищи в Отдельный испытательный батальон НИИ связи Советской Армии, служил заместителем командира по политчасти.

В декабре 1955г. И.М. демобилизовался из армии, закончив военную карьеру в звании гвардии старшего лейтенанта.

В 1956 г. поступил в ВЮЗИ.

В 1961г. закончил институт и поступил в аспирантуру (61 или 62г.?)

Работал старшим юрисконсультом в Кооппосылторге, затем работал в ЦНИИПИ старшим научным сотрудником.

В 1970 году закончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию.

В 1972г. (?) поступил на работу в ВЮЗИ, занявшись преподавательской деятельностью, где и работал до 2012г….

…

Научно-педагогическое наследие Ивана Михайловича насчитывает более 30 работ, посвященных изучению актуальных аспектов процессуальной деятельности. В качестве центральных тем научных исследований И.М. Пятилетова можно назвать право на судебную защиту, его реализацию с использованием исковой формы, равенство сторон и необходимость обеспечения в гражданском процессе не только судебной защиты прав истца, но и ответчика. Среди работ, посвященных данной тематике, и диссертация Ивана Михайловича, которая была защищена в 1970 году в ВЮЗИ на тему: «Распоряжение сторон гражданскими материальными и процессуальными правами в суде первой инстанции», и монография «Защита интересов ответчика в советском гражданском процессе», выпущенная в 1990 году, и ряд научных статей, посвященных встречному иску[3].

В условиях развития современной правовой системы по пути усиления гарантий права на судебную защиту представляется актуальным и важным подход И.М. Пятилетова к пониманию права на судебную защиту как комплексного, принадлежащего в равной мере как истцу, так и ответчику. Об этом не следует забывать и при рассмотрении гражданских дел, и при реформировании процессуального законодательства, столь активно происходящем в настоящее время.

Как справедливо отмечает Иван Михайлович, «...процессуальное законодательство, являясь одной из существенных гарантий провозглашаемого Конституцией СССР права граждан на судебную защиту... в одинаковой мере распространяется на ответчика, и в этом отношении все нормы, регулирующие деятельность по осуществлению правосудия, направлены и на защиту интересов ответчика»[4]. Рассмотрим подробнее как в представлении Ивана Михайловича обеспечивается это равенство ответчика и истца. Рассуждая о правах сторон, И.М. Пятилетов совершенно справедливо подчеркивает, что истец и ответчик –это лишь предположительные субъекты спорного правоотношения, а значит, в момент возбуждения дела можно лишь предположить, что ответчик нарушил или оспаривает право (охраняемый законом интерес) истца. При этом гражданское процессуальное законодательство в отличие от уголовного «не закрепляет принципиального положения, подобного презумпции невиновности», напротив, «ответчик предполагается виновным в нарушении законодательства»[5]. Такое замечание весьма точно подчеркивает специфику положения ответчика, помогает разобраться, какие средства судебной защиты должны быть предоставлены законодательством в распоряжение ответчику, в чем заключена их сущность. Анализируя подход Ивана Михайловича к статусу ответчика в гражданском процессе, можно сделать вывод, что этот статус рассматривается ученым как с позиций осуществления ответчиком процессуальных прав стороны, так и с позиций «функции»4 ответчика в процессе. В первом аспекте неуклонно подчеркивается процессуальное равенство обеих сторон (ответчика и истца), отсутствие у истца преимуществ перед ответчиком при осуществлении процессуальных прав. И. М. Пятилетов подробно анализирует процессуальные нормы, посвященные регулированию прав сторон в гражданском процессе, справедливо констатируя равенство в наделении истца и ответчика правами.

«Функциональный» же аспект изучения статуса ответчика раскрывает специфику «функции» ответчика, заключающуюся как раз в необходимости защищаться против предъявленного иска, противостоять истцу в условиях, когда ответчик уже изначально предполагается виновным в нарушении законодательства. Более того, о возникновении дела в суде ответчик узнает после истца. Представляется, что «функциональная» позиция ответчика более уязвима, нежели позиция истца. Именно данное обстоятельство объясняет предоставление ответчику некоторых «дополнительных» специальных гарантий, позволяющих это «функциональное» неравенство нивелировать в гражданском процессе. При таком комплексном подходе к пониманию сущности ответчика находят очень логичное объяснение и правило общей территориальной подсудности, в соответствии с которым иск предъявляется по месту жительства ответчика, и нормы законодательства, регулирующие действия суда по ознакомлению ответчика с предъявленным к нему иском. Все это объясняется И.М. Пятилетовым вполне объективной необходимостью создания для ответчика «благоприятных возможностей для личного участия в рассмотрении возбужденного против него спора»[6] и позволяет констатировать, что «несовпадение материально-правовых интересов сторон не порождает неравенства в процессуальных правах»[7].

Рассматривая средства защиты интересов ответчика, И.М. Пятилетов также последовательно применяет выделенный выше критерий «функции» ответчика, его «положения предполагаемого нарушителя субъективных прав истца»[8]. Среди основных средств защиты интересов ответчика И.М. Пятилетов выделяет возражения против иска и встречный иск, предоставленные в распоряжение ответчику как раз в силу вышеуказанного специфического положения в процессе. Значение средств защиты, доступных ответчику, для уяснения его процессуального статуса имеет принципиальный характер.

При изучении возражений как средства защиты ответчика И.М. Пятилетов обращается к трудам Л.И. Анисимовой, Г.Д. Васильевой, П.Ф. Елисейкина и др. ученых, отмечает, что принципиальных противоречий в подходах к данному средству защиты нет, однако понимание сущности возражений нуждается в некотором уточнении. В частности, критикуется позиция С.Н. Абрамова, который отождествлял возражения с доводами ответчика. И.М. Пятилетов против такого подхода возражал и предлагал разделять доводы как мысли, подтверждающие возражения, и непосредственно возражения как объяснения, содержащие доводы.

Что касается видов возражений, то их И.М. Пятилетов выделяет два: процессуальные и материально-правовые. Обращает на себя внимание как последовательно объясняется их сущность через все то же «функциональное» положение ответчика, «вовлеченного» в процесс истцом, да еще и названного «нарушителем права».

Говоря о процессуальных возражениях, И.М. Пятилетов справедливо и метко указывает, что «возникший процесс создал угрозу ответчику, заключающуюся в том, что рассмотрение и разрешение предъявленного к нему иска направлено на принудительно осуществление предъявленных к нему материально-правовых требований истца»[9]. Следовательно, совершенно разумно от этой угрозы избавиться до рассмотрения дела по существу. Такой подход логично объясняет наиболее рациональную и эффективную последовательность заявления ответчиком возражений (сначала процессуальные, затем – материально-правовые). Сущность материально-правовых возражений также раскрывается И. М. Пятилетовым через возникшую перед ответчиком угрозу судебного принуждения. Заявляя материально-правовые возражения, ответчик «преследует цель отклонить удовлетворение требования истца, избавить себя от судебного принуждения, которого добивается истец, считая ответчика нарушителем его субъективных прав»[10].

Примечательно, что И. М. Пятилетов отстаивает необходимость выделения в составе материально-правовых возражений простого отрицания иска. При этом подчеркивает, что такой подход многими исследователями не разделяется, но вместе с тем аргументирует его. Так, И.М. Пятилетов выделяет разные виды поведения ответчика и отмечает, что ответчик может быть активен в процессе своей защиты –и тогда основывает возражения на фактах, которые доказывает, а может и не занимать активной позиции –и в таком случае ограничивается простым заявлением о непризнании им иска, не доказывая его. Случаи такого «неактивного» поведения ответчика при рассмотрении дел, безусловно, встречаются, и авторами, с которыми И.М. Пятилетов дискутирует на страницах своей монографии (Г.Д. Васильева, Л. И. Анисимова, М. А. Гурвич и др), не отвергаются. Однако в условиях действующего процессуального законодательства, обязывающего ответчика доказать основания своих возражений (ст. 56 ГПК РФ), невозможности восполнения судом не предоставленных ответчиком доказательств, вопрос об отнесении простого отрицания иска к материально-правовым возражениям ответчика сохраняет свою неоднозначность. С одной стороны, отрицая иск, ответчик явно выражает свою позицию несогласия с предъявленным истцом требованием, тем самым пытаясь защититься против искового требования, противостоять ему, с другой стороны, при отсутствии обоснования такого отрицания добиться возникновения желаемых последствий в виде «устранения угрозы судебного принуждения» ответчику будет явно затруднительно.

Завершая рассмотрение особенностей процессуального статуса ответчика сквозь призму предоставленных ему способов защиты, обратимся к встречному иску. И. М. Пятилетов уделяет данному способу защиты особое внимание.

При рассмотрении сущности встречного иска И.М. Пятилетов отмечает его неоспоримое значение для судебной защиты прав ответчика, ведь при предъявлении встречного иска ответчик «может в одном судопроизводстве ликвидировать все спорные отношения между ними и истцом»[11], разрешить самостоятельные претензии к истцу, сделать это по месту своего жительства, сэкономив тем самым и время и средства[12]. При всей самостоятельности требования ответчика, предъявляемого в рамках встречного иска к истцу, не следует забывать о том, что определяющее значение имеет возможность для ответчика защититься с помощью встречного иска против требований истца, повлиять на решение по первоначальному иску. Получается, что «функциональное» положение ответчика, заявляющего встречный иск, приобретает одно существенное свойство – он помимо того, что является предполагаемым нарушителем субъективного права истца, сообщает суду, что истец нарушил уже его право, подлежащее судебной защите. Тем самым, «уязвимость» положения ответчика с предъявлением встречного иска существенно снижается, по сути «нейтрализуется». Возможность предъявления самостоятельного требования к истцу в рамках уже начатого по инициативе истца процесса–важнейшая гарантия как «функционального» равновесия сторон, так и их процессуального равенства в доступе к судебной защите. И. М. Пятилетов дискутируя с учеными-юристами, исследовавшими встречный иск (например, с Д.В. Швейцером, Н.И. Клейн), обращает внимание на необходимость рассмотрения встречного иска через его основное назначение –служить средством защиты, а не экономии процесса (которая не отрицается, но не является определяющей). Предоставление ответчику возможности заявить самостоятельное требование к истцу именно в рамках начатого против него процесса, подчеркивает максимальность гарантий защиты права ответчика на судебную защиту, выражающееся в праве на защиту против неправомерности возникновения гражданского процессуального правоотношения.

Особенно отрадно, что основные идеи, высказанные Иваном Михайловичем Пятилетовым в работах, затрагивающих особенности процессуального статуса ответчика, не теряют своей актуальности, позволяют приобщиться не только к высокому уровню правового познания и письма, но и особой деликатности в отношении научных оппонентов при отстаивании авторской позиции. Многогранность таланта И.М. Пятилетова находит проявление не только в процессуальной науке. К числу его педагогического наследия можно отнести и замечательную книгу детских стихов «Вселенная из молока» (2009), написанных для правнуков. Хочется от всей души пожелать Ивану Михайловичу крепкого здоровья и неисчерпаемой энергии для новых творческих свершений.

К.ю.н., ст. преподаватель кафедры

гражданского и административного судопроизводства

Университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА)

Маркова Наталья Михайловна

[1] Маркова Н. М. Отдельные аспекты процессуального статуса ответчика в научных трудах И.М. Пятилетова. https://studylib.ru/doc/4366706/otdel._nye-aspekty-processual._nogo-statusa-otvetchika-v-nau

[2] Биография Ивана Михайловича Пятилетова (предоставлена дочерью Ивана Михайловича –Ольгой Ивановной Демьяновой)

[3]Пятилетов И. Особенности встречного иска в гражданском судопроизводстве // Советская юстиция. -М.: Юрид. лит., 1979, No 24. -С. 21-23; Пятилетов И.М. Встречный иск -одна из гарантий принципа равноправия сторон // Основы гражданского судопроизводства и развитие гражданского процессуального законодательства и теории. Сборник научных трудов. -М., 1982. -С. 37-50

[4] Пятилетов И.М. Защита интересов ответчика в советском гражданском процессе. М., 1990. С.6-7.

[5] Там же. Термин используется И.М. Пятилетовым в монографии «Защита интересов ответчика в советском гражданском процессе» М., 1990. С. 10

[6] Указ. соч. С.8

[7] Указ. соч. С 12

[8] Указ. соч. С. 23

[9] Указ. соч. С. 34

[10] Указ. соч. С. 40

[11] Указ. соч. С. 49

[12] Пятилетов И. Особенности встречного иска в гражданском судопроизводстве // Советская юстиция. -М.: Юрид. лит., 1979, No 24. -С. 21

Алла Константиновна Сергун принимала активное участие в законотворческой работе. Она входила в рабочую группу по подготовке Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1961 г. Существенный вклад А. К. Сергун внесла в разработку ГПК РСФСР 1964 г., нового ГПК 2002 г., а также АПК РФ 1995 и 2002 гг.

Алла Константиновна является соавтором всех учебников по гражданскому процессуальному праву, подготовленных кафедрой. В вышедшем в 2015 году учебнике кафедры гражданского и административного судопроизводства по гражданскому процессу А.К. Сергун выступала внутренним рецензентом большинства глав. Под ее руководством были подготовлены и успешно защищены кандидатские диссертации. В настоящее время на кафедре трудятся ученики Аллы Константиновны.

Алла Константиновна Сергун работала на кафедре гражданского и административного судопроизводства вплоть до 2018 года, посвятив 66 лет научной и педагогической работе.

Биография Марии Сумбатовны Шакарян

Все ее предки занимались сельским хозяйством, в основном разводили виноградники и держали скот. Ее родители поженились очень рано: отцу едва исполнилось 18, а матери было 15 с половиной лет (в неполных 17 она уже родила Марию Сумбатовну). В селе не было церкви и нельзя было получить свидетельство о рождении. Поэтому родственники отправили ее деда в соседнее село Гиши, чтобы записать девочку под именем Маня. Дед был неграмотным, по дороге избранное для девочки имя забыл, и когда прибыл в пункт назначения, записал внучку под именем Шапахат, хотя дома ее все равно называли Маня. И свидетельство о рождения с именем Мария было выдано уже накануне получения паспорта. В результате в документ вкралась ошибка. Вместо правильной даты рождения 16, было записано 18 января. В связи с этим во всех официальных документах Мария Сумбатовна всегда указывала 18 января, а родные поздравляли ее шестнадцатого.
Вскоре после рождения дочери семья переехала в узбекский город Наманган, а примерно в 1927 году - в г. Баку. Там родители Марии Сумбатовны и прожили всю свою жизнь. Отец - Сумбат Манасович – был работником торговли, а мать - Ашхен (Ася) Саркисовна являлась идеальной домохозяйкой. Она всегда мечтала учиться, но в деревне была только начальная школа, а девочек в армянских семьях не отпускали учиться в город. Поэтому Ашхен Саркисовна считала, что учеба - главное в жизни, что ее дети обязательно должны учиться и выйти в люди. Она практически освободила своих дочерей от бытовых проблем, всегда все старалась делать сама и очень не любила, когда ей в этом мешали. Всего в семье было трое детей: Мария Сумбатовна - старшая и любимая дочь; сестра Рая и брат Эдуард.
По воспоминаниям Марии Сумбатовны она росла в довольно суровых условиях. Ее отец считал, что девочка не должна дружить с мальчиками, ходить на танцы, краситься, носить украшения, кататься на велосипеде. В то же время он всячески поощрял ее любовь к учебе, всегда покупал книги и, несмотря на скромные материальные возможности, даже купил пианино, когда дочери захотелось научиться играть. Правда, дальше азов музыкальной грамоты дело не пошло по причине отсутствия хороших учителей.
По воспоминаниям близких Мария Сумбатовна очень любила своих родителей, сестру, брата и их детей, своих племянников, по возможности всегда старалась им помочь. Она часто повторяла любимую армянскую поговорку своего отца: «Кто забывает своих родителей, должен ослепнуть на оба глаза».
Мария Сумбатовна всегда прекрасно училась. В школе она дружила в основном с мальчишками, причем дружба была основана на «товарищеской взаимопомощи». Мальчишки списывали у нее литературу и переводы по немецкому языку, а они за свою приятельницу делали черчение.
Одним из этих мальчишек был Эдвард Мирзоян, впоследствии ставший ее мужем. Он был старше своей будущей жены на три года, но они оказались в одном классе. Причина этого заключалась в следующем. Эдвард был бакинским хулиганом. Больше всего на свете он обожал играть в футбол, в связи с чем очень часто прогуливал школу. В итоге, когда ему надоело придумывать дежурные оправдания для своей матери, почему он в очередной раз не идет в школу, он придумал универсальное и «долгоиграющее» объяснение. Эдварду удалось убедить своих домашних, что теперь занятий в школе надолго не будет, так как стена школьного здания обвалилась. В итоге он прогулял три года учебы. Впрочем, это не помешало Мирзояну в дальнейшем окончить медицинский институт и стать известным фтизиатром, доктором медицинских наук. Эдвард Мирзоян вместе с Марией Сумбатовной окончил 9 классов. Он мечтал о карьере профессионального военного, фильм «Чапаев» смотрел не менее 20 раз, надеясь при очередном просмотре увидеть, как Василий Иванович выплывет из вод реки Урал.
Мечта юноши сбылась, но лишь частично. Эдвард поступил в Батумское пехотное училище, после окончания которого сразу попал на передовую. На фронте ему довелось побывать в разных местах, в том числе защищать Москву. Молодой офицер получил пять ранений. После четырех из них он вновь и вновь возвращался в строй, и снова оказывался в мясорубке передовой. Последнее же - самое тяжелое ранение - привело к ампутации ноги выше колена, инвалидности и увольнению из Армии.
Мария Сумбатовна окончила школу в 1941 году. 22 июня 1941 года у нее должен был быть выпускной бал, но началась война.
Перед ней, как и перед всеми молодыми людьми того времени, возник вопрос выбора дальнейшего пути. Сначала она хотела пойти работать на военное предприятие. Однако, поскольку советские граждане под влиянием многолетней пропаганды были уверены, что война продлится не более 2-3 месяцев, то родители уговорили ее пойти учиться.
Мать Марии Сумбатовны всегда мечтала быть врачом и уговаривала ее поступить в мединститут. Но у дочери такого желания не было. Она могла поступить в любой вуз, поскольку ее аттестат с отличием освобождал от сдачи вступительных экзаменов. По воспоминаниям близких, Мария Сумбатовна рассказывала, что стояла в приемной комиссии Азербайджанского государственного университета и думала, на какой же факультет ей подавать документы. Школьные учителя советовали ей стать математиком или филологом, но она выбрала юридический факультет. На этот выбор подействовал совет ее будущего мужа, а также в большей степени несправедливость, допущенная по отношению к ее отцу. Он чудом избежал ареста, но был осужден в 1940 году к 6 месяцам исправительно–трудовых работ с удержанием 25% зарплаты в доход государства. Поводом для этого послужило опоздание на один день на работу из-за задержки на похоронах отца. После этого случая Мария Сумбатовна решила, что будет судьей.
В сентябре 1941 года она поступила на юридический факультет АГУ, была сталинским стипендиатом и окончила университет с отличием в 1946 году. Мария Сумбатовна всегда с благодарностью вспоминала своих учителей - и школьных, и университетских, научивших ее мыслить, анализировать, высказывать собственное мнение. До конца жизни она сохранила воспоминания о школьных учителях литературы, русского и немецкого языков, истории. Своему учителю истории она подарила одну из своих первых опубликованных работ, чем он был очень тронут. Помнила она и своих университетских преподавателей: Арама Ивановича Парсаданова (уголовное право), Нину Дмитриевну Сумбадзе (государственное право), Арама Ивановича Саркисова (гражданский процесс). В частности, последний требовал постатейного знания норм ГПК. Очень колоритной фигурой был декан факультета - Касум Джафарович Джафаров, преподававший гражданское и семейное право.
Свою трудовую деятельность Мария Сумбатовна начала практически с начала учебы, поскольку еды и денег в семье не хватало. Основной кормилец семьи - отец - был на фронте. В связи с этим очень кстати оказалось приглашение поработать секретарем Бакинского филиала ВЮЗИ.
А в сентябре 1942 года ей уже предложили должность заведующего кабинетом юридического факультета, на которой она работала до окончания университета в 1946 году.
С первого курса Мария Сумбатовна являлась секретарем комсомольской организации юрфака. Это, кстати, спасло ее от призыва на военную службу. Получив повестку военкомата, она предстала перед военным комиссаром. Увидев перед собой щупленькую девчонку и узнав, что она является секретарем комсомольской организации факультета, военком сказал, что на нее распространяется бронь.
В 1944 году Мария Сумбатовна вступила в ряды ВКП(б), в 1952 году переименовавшей себя в КПСС.
По окончании университета с ноября 1946 года по 1950 год она являлась адвокатом.
В 1946 году Мария Сумбатовна поступила в заочную аспирантуру Московского юридического института, являвшегося структурным подразделением МГУ, по кафедре гражданского права. Позднее институт был преобразован в юридический факультет МГУ.
В период пребывания в адвокатуре Мария Сумбатовна преподавала гражданское право и процесс в школе начальствующего состава милиции г. Баку.
В ноябре 1950 года М.С. Шакарян назначили директором Джауджикаузского филиала ВЮЗИ (ныне этому городу возвращено его исконное название Владикавказ). Одновременно она преподавала трудовое право и судоустройство.
В октябре 1951 г. филиал был ликвидирован, и Марию Сумбатовну перевели в Москву, в центральный аппарат ВЮЗИ на должность инспектора-методиста учебной части и по совместительству старшего преподавателя кафедры трудового права.
В этом же году муж Эдвард Захарович поступил в очную аспирантуру Института туберкулеза Министерства здравоохранения СССР. В связи с указанными обстоятельствами в 1951 году семья переехала в Москву.
С 1 сентября 1952 года вместо трудового права М.С. Шакарян стала преподавать курс гражданского процесса, а с 1 февраля 1953 года полностью перешла на преподавательскую работу.
В 1955 году была защищена кандидатская диссертация на тему «Некоторые особенности возмещения убытков, причиненных нарушением условий договора, заключенного между социалистическими организациями».
В 1958 году М.С. Шакарян была избрана на должность доцента, а в 1963 году ей было присвоено ученое звание доцента.
В 1972 году на заседании Ученого совета Юридического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова Мария Сумбатовна защитила докторскую диссертацию на тему «Субъекты советского гражданского процессуального правоотношения». В качестве официальных оппонентов по диссертации выступали процессуалисты - доктора юридических наук, профессора В. С. Тадевосян и Н.А. Чечина, а также цивилист В. П. Грибанов.
С 1973 года она - доктор юридических наук. В 1974 году Марии Сумбатовне было присвоено ученое звание профессора.
Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 20 августа 1986 г. профессору М.С. Шакарян было присвоено почетное звание Заслуженного юриста РСФСР, имеющее статус государственной награды.
Тридцать два года - с 1 сентября 1971 года и до самой смерти, последовавшей 22 августа 2003 года, Мария Сумбатовна Шакарян заведовала кафедрой гражданского процесса ВЮЗИ-МЮИ-МГЮА.
Таким образом, практически вся трудовая и профессиональная деятельность М.С. Шакарян связана с нашим учебным заведением. Она продолжалась с 13 ноября 1950 года по 22 августа 2003 года – в общей сложности почти 53 года, из которых 50 лет было посвящено преподавательской работе.
Наверное, правильным будет сказать, что для Марии Сумбатовны главным в жизни была работа – педагогическая, научная, общественная. В то же время она оставалась обаятельной женщиной, прекрасной матерью и бабушкой. Мария Сумбатовна очень любила своих дочерей. Старшая – Эвилина направилась по стопам отца и стала врачом, правда несколько иной специальности. Младшая же – Мария пошла по стопам матери и работает доцентом кафедры гражданского и административного судопроизводства Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА).
Мария Сумбатовна обожала своих внуков и правнука Андрюшеньку. Домашнее хозяйство она считала пустой тратой времени, но при этом хорошо готовила. Дома у семьи всегда был вкусный обед. Порой собственноручно приготовленными кавказскими «вкусностями» она баловала и членов своей кафедры. Мария Сумбатовна любила и умела принимать гостей, была очень интересной собеседницей, порой с блеском вела застолье в качестве остроумного тамады. Очень много времени отнимала у нее общественная работа, особенно когда коммунисты ВЮЗИ оказали ей высокое доверие, избрав секретарем партийной организации института. Став по сути вторым лицом ВЮЗИ, она много сделала для укрепления и развития института, давая порой мудрые советы ректорам, некоторые из которых, являясь крупными учеными, не всегда обладали, пользуясь современным языком, достаточной харизмой.
Приходится задавать себе вопрос: каким же образом Мария Сумбатовна успевала справляться со своими многочисленными и трудоемкими служебными, общественными и домашними обязанностями? И ответа на него по существу нет. Чего стоили, например, безумно длинные разговоры по телефону с некоторыми из преподавателей. Часть из них порой пыталась «настучать» секретарю партийной организации на своих коллег и во внутри кафедральных спорах и дрязгах (порой случались и такие) привлечь на свою сторону секретаря партийной организации. Но такие «номера» у Марии Сумбатовны не проходили.
Как и подавляющее большинство советских людей, М.С. Шакарян была воспитана в идеалах социализма и коммунизма. Однако она никогда не была догматиком или фанатиком, а всегда оставалась просто честным, принципиальным и ответственным человеком. Став в полной мере духовно зрелой личностью, Мария Сумбатовна порой позволяла себе ироническое и критическое отношение к совершенно оторванным от жизни коммунистическим догмам. В данном отношении характерен следующий эпизод. Как-то после очередного съезда КПСС, материалы которого полагалось, по крайней мере на бумаге, незамедлительно «претворять в жизнь» к ней обратилась коллега и близкая приятельница - заведующая кафедрой уголовного процесса профессор П.А. Лупинская. Последнюю интересовал вопрос, успели ли коллеги с соседней кафедры учесть в «методичке» для студентов материалы этого съезда. «Мы давно уже это сделали», - сказала Мария Сумбатовна. «Как же это вам так быстро удалось»? «А мы просто подставили «палочку» к «номеру» съезда», - был ответ.
В то же время нельзя не учитывать следующее. Несмотря на то, что гражданское процессуальное право традиционно являлось одной из наименее идеологизированных отраслей права, редкое исследование в этой области, написанное вплоть до 1990 года, обходилось без традиционных заклинаний в виде цитат из произведений классиков марксизма – ленинизма, материалов очередных съездов КПСС и работ партийных руководителей. Нужно ли говорить о том, что за редчайшим исключением эти цитаты ни малейшего отношения к гражданскому судопроизводству, а то и праву вообще не имели.
В качестве достаточно тяжелой, а ныне абсолютно анекдотичной ситуации одному из авторов этих строк вспоминаются дежурные замечания и поныне здравствующего коллеги о том, что в его очередной обсуждаемой на кафедре работе «не учтены» либо «недостаточно учтены» материалы соответствующего съезда КПСС. Но заведующая кафедрой такого рода замечаниям особого значения не придавала.
Впрочем, Мария Сумбатовна, как и все ее современники, жила в определенное время и при определенных обстоятельствах. Эти обстоятельства порой вынуждали ее лавировать и склоняться к неким компромиссам.
В данном отношении в качестве примера можно привести достаточно характерный эпизод. Он в какой-то мере объясняет обстановку в правовой науке, в том числе в науке гражданского процессуального права, когда устоявшиеся в ней догмы мешали посмотреть по – новому на то или иное правовое явление. В частности, одной из наиболее исследованных в науке гражданского процессуального права справедливо признавалась проблема гражданских процессуальных правоотношений. Ей было посвящено несколько специальных монографий и значительное количество статей. Однако еще чуть более двадцати лет тому назад все авторы писали об этих правоотношениях как исключительно о властеотношениях. Попытка указания на то, что этим правоотношениям одновременно свойственно и диспозитивное начало, первоначально встретила у членов кафедры ВЮЗИ, в том числе и у Марии Сумбатовны, полнейшее неприятие. Лишь после длительных обсуждений работа с такой постановкой вопроса была опубликована в сборнике «Трудов ВЮЗИ» под редакцией профессора М.С. Шакарян с примечанием «Публикуется в порядке научной дискуссии»[1]. В наше же время этот вывод выглядит уже само собой разумеющимся.
Мария Сумбатовна любила познавать все новое, открывать для себя неизведанные места. Своих дочерей она часто возила отдыхать на море - Каспийское, Балтийское, Черное и Азовское (в советское время выезжать за границу было нереально). Семейство объездило всю Эстонию, весь Южный берег Крыма и конечно же посетило Ереван со всеми его историческими памятниками. Мария Сумбатовна привила дочерям страсть к путешествиям: она приучила их никогда не ездить отдыхать в одно и то же место: нужно смотреть новые города и страны!
Мария Сумбатовна никогда не делала различий между своими детьми и внуками, она всегда говорила, что любит всех одинаково. Но в конце жизни самые нежные и теплые отношения у нее сложились с младшим внуком - Денисом. Денис фактически продлил ее работу в Академии, а возможно и жизнь, поскольку каждый день отвозил ее на работу и домой. Мария Сумбатовна часто говорила, что, если бы не Денис, она не смогла бы продолжать работать, поскольку в последние годы жизни, особенно после перенесенного в 2001 году инфаркта, чувствовала себя не очень хорошо.
Профессор М.С. Шакарян является автором более 140 работ, в том числе монографии «Субъекты гражданского процессуального права» (М., 1970) и учебных пособий: «Учение о сторонах в советском гражданском процессе» (М.,1983), «Участие в гражданском процессе органов государственного управления» (М.,1983), «Участие третьих лиц в советском гражданском процессе» (М., 1990), а также большого количества статей.
Большинство статей Марии Сумбатовны Шакарян носят монографический характер, так как посвящены актуальным проблемам теории гражданского процессуального права, реализации конституционного права на судебную защиту на различных стадиях гражданского процесса; субъектам гражданских процессуальных правоотношений; проблемам соотношения судебной защиты субъективных прав с иными формами защиты; соотношению гражданского и арбитражного процесса и др.
Многие статьи М.С. Шакарян были опубликованы в трудах ВЮЗИ и в журнале «Советская (российская) юстиция», как-то: «Понятие и виды лиц, участвующих в гражданских делах» (1970); «Понятие субъектов гражданского процессуального права и правоотношения и их классификация» (1971); «Соучастие по гражданскому процессуальному праву» (1975); «К вопросу о теории так называемой юридической процессуальной формы» (1980); «ГПК необходимо пересмотреть» (РЮ, 1994); «Как долго будет «улучшаться» ГПК?» (РЮ, 2001) и др. Восемь статей, посвященных различным аспектам защиты прав человека, опубликованы за границей: три - в Италии (1982, 1984; одна - в соавторстве с профессором М.А. Гурвичем); три - в Германии; по одной - в Венгрии (1977) и в Чехословакии (1983).
Будучи вузовским педагогом и заведующим кафедрой, профессор М.С. Шакарян значительное внимание уделяла подготовке и изданию учебников и учебных пособий по гражданскому и арбитражному процессу, а также научно-практических комментариев к ГПК и АПК. В 10 изданиях учебников, выпущенных с 1957 по 2003 г., она является одним из основных авторов, а в пяти изданиях учебников и четырех комментариев - еще и ответственным редактором. Многие из числа указанных изданий являлись и до настоящего времени являются по существу не только настольным книгами студентов, но и практических работников.
Однако, когда идет речь об ушедшем из жизни человека, то его научные достижения порой уходят на второй план. А на первый - выходят его человеческие качества и отношения с людьми. В связи с этим доцент кафедры Т.В. Докучаева вспоминает: «Перед поступлением в аспирантуру я пришла в день консультации Марии Сумбатовны с заранее заготовленными вопросами по проблемам гражданского процесса. А она с порога: «Как Вы устроились? Давайте пить чай с печеньем». Я случайно проговорилась, что в общежитии очень холодно. Узнав об этом, Мария Сумбатовна принесла из дома плед». Кажется, это же такие простые вещи, но как часто мы, в вечной спешке и суете, не в состоянии их совершить. Мария Сумбатовна обычно не спешила, она для всех находила время.
Многие коллеги справедливо считали Марию Сумбатовну честью и совестью Академии. В памяти сохранились многие ее высказывания. Например, нерадивым студентам, которые просили поставить им незаслуженную оценку, Мария Сумбатовна порой говорила: «Высшее образование - не предмет для торга!».
Очень тепло вспоминает Марию Сумбатовну и профессор кафедры гражданского и административного судопроизводства Л.А. Грось. Она познакомилась с М. С. Шакарян осенью 1978 года, когда приехала в Москву поступать в очную аспирантуру ВЮЗИ, отработав несколько лет народным судьей в г. Хабаровске.
Марию Сумбатовну удивило ее решение учиться в очной аспирантуре: «Людочка, Вы старше моей старшей дочери, Лины». Еще больше она поразилась, узнав, что Людмила Алексеевна приехала в Москву с дочерью – ученицей 4 класса. «Как же Вы со всем справитесь? Как трудно будет Вам!» - говорила она. Но уже вечером того же дня Мария Сумбатовна позвонила и решительно сказала: «Справимся! Вместе». И назвала адрес квартиры в Токмаковом переулке, в которой раньше жила аспирантка кафедры уголовного процесса. Там они с дочерью и жили все время учебы в аспирантуре.
Потом Мария Сумбатовна предложила Л.А. Грось почасовую работу на кафедре и в техникуме, где она также работала, и работу по анализу судебной практики в Первомайском районном суде г. Москвы, где Мария Сумбатовна являлась народным заседателем. По словам Л.А. Грось, все это помогло им с дочерью нормально учиться и жить, и даже относительно часто посещать театры и концерты. Во многих «культурных вылазках» семьи Грось участвовала и Мария Сумбатовна.
Аспирантура была успешно окончена, а кандидатская диссертация защищена. На «историческую Родину» в Хабаровск Л.А. Грось с дочерью провожала вся кафедра во главе с М. С. Шакарян. Позднее Мария Сумбатовна время от времени приезжала в Хабаровск в командировки, и всегда это были «встречи дружбы».
Значителен вклад профессора М.С. Шакарян в разработку гражданского процессуального законодательства. В 1962-1964 гг. она была членом рабочей группы Президиума Верховного Совета СССР по координации работы над ГПК всех союзных республик и руководителем подгруппы по пересмотру судебных постановлений. С мая 1993 г. по 2002 г. - членом рабочей группы по подготовке ГПК РФ, принятого в ноябре 2002 г. и вступившего в действие с 1 февраля 2003 г. За эту работу М.С. Шакарян была награждена высшей юридической премией «Фемида», а за вклад в правовое просвещение и образование, развитие юридической науки и практики - дипломом журнала «Российская юстиция» (15 мая 2003 г.).
С 1973 г. профессор М.С. Шакарян являлась неизменным членом Научно-консультативных советов Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ), а с 1995 г. - членом Научно-консультативного совета Высшего Арбитражного Суда РФ.
Более 15 лет Мария Сумбатовна возглавляла диссертационный совет МГЮА по цивилистическим отраслям науки. Причем и здесь неизменно проявлялись ее честность и принципиальность. Несмотря на то, что процедура голосования здесь является тайной, профессор М.С. Шакарян считала необходимым выступить в качестве неофициального оппонента в тех немногочисленных случаях, когда она приходила к выводу, что диссертант искомой степени недостоин.
Став заведующей кафедрой, М.С. Шакарян поставила перед собой задачу обеспечить квалифицированными научно – педагогическими кадрами все подразделения ВЮЗИ. И эта задача была блестяще реализована. За относительно короткий срок 25 ее учеников стали кандидатами юридических наук. Это - Л.Н. Завадская, Н.А. Громошина, Л.А. Грось, Л.К. Свинцицкая, Т.Д. Пескова, Т.Л. Шихова, Н.А. Киреева, Е. М. Тараканкова, М.М. Яблонская, А.А. Грось, Е.Е. Уксусова, И.В. Уткина, Л.А., Киселева, Н.С. Батаева, В.А. Устюжанинов, М.В. Филатова (Самсонова), В.Ю Кулакова, С.А. Алехина, М.С. Носенко, С.М. Михайлов, В.Р. Аликов, А.А. Князев, С.О. Николаев, Е.Г. Малых. А двое бывших аспирантов профессора М.С. Шакарян - Л.А. Грось и Н.А. Громошина – стали докторами юридических наук и профессорами.
Как человеческая личность Мария Сумбатовна по сути являлась постоянно развивающейся гармоничной системой. Ее профессиональный и культурный запас знаний, а также навыки руководителя и педагога на протяжении жизни не оставались неизменными. В частности, изверившись в идеалах коммунизма, она сочла необходимым выйти из рядов КПСС, что также не может не свидетельствовать о ее большой принципиальности и честности.
Вспоминая Марию Сумбатовну, нельзя не сказать, что таких людей, как она, нужно было бы заносить в человеческую «Красную книгу». Такое сочетание ума, порядочности, честности, справедливости, доброты и принципиальности встретить очень трудно. И чем больше проходит времени после ее ухода, тем ее родные и близкие, коллеги, ученики и друзья все больше и больше понимают, как им ее не хватает.

Авторы:

А.Т. Боннер,

д.ю.н., профессор кафедры

гражданского и административного судопроизводства

Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

М.Э. Мирзоян,

доцент кафедры гражданского

и административного судопроизводства

Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

[1] См.: Боннер А.Т. Соотношение властности и диспозитивности в развитии гражданских процессуальных правоотношений // Труды ВЮЗИ. М., 1985. С. 17- 29.