10 декабря 2024 года в Доме науки Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) кафедра международного права провела круглый стол «Предупреждение пыток и жестокого обращения: международные стандарты и практика государств».
Работой круглого стола руководил профессор кафедры международного права Вячеслав Батырь. В приветственном слове он подчеркнул важность даты, выбранной для проведения научного мероприятия: 10 декабря исполнилось 40 лет со дня принятия Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. (далее – Конвенции против пыток). Характеризуя усилия государств по борьбе против пыток на универсальном уровне, Вячеслав Батырь указал на Конвенцию против пыток 1984 г. (в частности, на ст.1) и Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. (ст. 7), в которых отражено международно-правовое понимание пытки. Он напомнил, что Российская Федерация участвует в обоих международных договорах. В 1987 г. Советский Союз ратифицировал Конвенцию против пыток, а в 1991 гг. постановлением Верховного Совета СССР была снята оговорка в отношении ст. 20 Конвенции и признана компетенция Комитета против пыток по рассмотрению межгосударственных и индивидуальных сообщений в соответствии со статьями 21 и 22. В настоящее время Российская Федерация является участником Конвенции против пыток в качестве государства − продолжателя Союза ССР.
Доцент кафедры международного права Ярослав Кожеуров в своем выступлении продемонстрировал на примере дела «Сергей Кирсанов против Российской Федерации» (сообщение № 478/2011, решение Комитета против пыток от 14 мая 2014 г.), каким образом практика Комитета против пыток по рассмотрению индивидуальных сообщений влияет на российскую судебную практику. В своем решении 2014 г. Комитет признал, что продолжительность и условия содержания заявителя в изоляторе временного содержания нарушили его права по ст. 16 Конвенции против пыток. Российские суды не сочли это основанием для пересмотра ранее вынесенных решений. В 2019 году заявитель повторно обратился в национальный суд с требованием компенсации за бездействие органов государственной власти, указав при этом на неисполнение решения межгосударственного органа. В связи с этим Верховный Суд Российской Федерации указал на обязанность российских судов учитывать правовые позиции международных договорных органов в сфере защиты прав человека, что инициировало новую серию разбирательств по этому делу в суде первой инстанции (Тверской районный суд г. Москвы) и в апелляционной инстанции (Мосгорсуд).
В ходе обсуждения противодействия пыткам на национальном уровне заведующий кафедрой криминологии и уголовно-исполнительного права имени В.Е. Эминова Елена Антонян выступила с докладом «Мотивы пыток как проявление власти и агрессии». Она осуществила обзор позиций в уголовно-правовой и криминологической науке по вопросу о типологии мотивов пыток. Елена Антонян выделила четыре основные группы мотивов пыток: политические (достижение и удержание власти, подавление инакомыслия авторитарными режимами и публичные покаяния, контроль за информацией); военные (предупреждение угроз, устрашение, применение пыток против военнопленных); криминальные (на основе исследования Н.Н. Китаева «Неправосудные приговоры к смертной казни» 2004 г., в котором был подвергнут анализу период с 1956 по 1990 гг.) и личные мотивы (психологическая и социальная компенсация, самоутверждение, проявление садистических наклонностей для достижения результата).
Начальник учебной части - заместитель начальника кафедры общевоенной подготовки военного учебного центра Российского государственного университета правосудия Олег Бондаренко в своем выступлении развил тезис о военных мотивах пыток. Он напомнил участникам дискуссии, что по смыслу III Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 г. получение оперативных данных в условиях военного плена с применением пыток запрещено. У военнопленного можно спрашивать только его имя, воинское звание, дату рождения и личный номер. IV Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны 1949 г. запрещает террор в отношении гражданских лиц.
Доцент кафедры уголовного права Мария Левандовская в своем докладе «Понятие и правовая оценка пытки в российском уголовном праве» указала, что в российском законодательстве уже с середины XVIII века вводились ограничения на применение пыток. В 1720 г. был установлен запрет пыток в отношении определенных категорий лиц. В советские годы имел место отход от этих тенденций. В современном российском законодательстве легальное определение пытки содержится в примечании к ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий» (субъектами преступления являются представители власти, должностные лица). Кроме того, в ч. 3 ст.302 УК РФ «Принуждение к даче показаний» пытка выступает как квалифицирующий признак (субъектами являются дознаватели, следователи, иные сотрудники правоохранительных органов или лица, действующие с их молчаливого согласия).
В настоящее время наблюдаются три подхода к криминализации пыток в национальном уголовном законодательстве: во-первых, пытка рассматривается как самостоятельное преступление (Испания, Канада, США, Украина, Азербайджан, Алжир, КНР, Чехия); во-вторых, пытка может выступать как квалифицирующий признак, обстоятельство, усиливающее опасность деяния (РФ, Беларусь, Молдова, Туркменистан); в-третьих, возможен смешанный подход (Узбекистан, Латвия).
Заведующий кафедрой гражданско-правовых дисциплин Международного института экономики и права Дмитрий Самодуров представил вниманию собравшихся презентацию на тему «Соблюдение норм международного гуманитарного права в вооруженных конфликтах» и продемонстрировал новые виды пыток, которые возникают на современном этапе в вооруженных конфликтах. Он указал на то, что ст. 356 УК РФ «Применение запрещенных средств и методов ведения войны» объединяет целый ряд различных составов и нуждается в более четком разграничении. Пытки в отношении военнопленных или гражданского населения без сомнения представляют собой использование запрещенного метода ведения военных действий.
Анастасия Сальникова, аспирант кафедры международного права, в своем выступлении охарактеризовала поселенческую политику Израиля в секторе Газа, Восточном Иерусалиме, на Западном берегу реки Иордан (насильственные перемещения, требование специального разрешения для проживания на этих территориях, конфискация земель, запрет на пользование водопроводом, электроснабжением, ресурсами, разрушение собственности) как форму бесчеловечного обращения с палестинским народом. Такая международно-правовая квалификация действий Израиля была осуществлена Международным Судом ООН в его консультативном заключении от 19 июля 2024 г. о правовых последствиях политики Израиля на оккупированной палестинской территории.
Работа круглого стола завершилась выступлением Вячеслава Батыря, в котором он рассказал об Университетском модуле Девятого управления Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности, а именно об инициативе «Образование во имя правосудия: проблемы интеграции в образовательный процесс». Она реализуется начиная с 2019 г. как компонент Глобальной программы по осуществлению Дохинской декларации 2015 г. о включении вопросов предупреждения преступности и уголовного правосудия в более широкую повестку дня ООН в целях решения социальных и экономических проблем, повышения участия общественности, содействия обеспечению верховенства права на национальном и международном уровнях. Нужно также подчеркнуть, что в соответствии со ст. 10 Конвенции против пыток «[к]аждое Государство-участник обеспечивает, чтобы учебные материалы и информации относительно запрещения пыток в полной мере включались в программы подготовки персонала правоприменительных органов, гражданского или военного, медицинского персонала, государственных должностных лиц и других лиц, которые могут иметь отношение к содержанию под стражей и допросам лиц, подвергнутых любой форме ареста, задержания или тюремного заключения, или обращению с ними».
Главный вывод дискуссии подчеркивает абсолютный запрет пыток в любой ситуации. Пытки не могут быть оправданы ни при каких обстоятельствах.
Все доклады и комментарии были содержательными и интересными и способствовали поддержанию оживлённой дискуссии между участниками круглого стола. В дискуссии также приняли участие Максим Конохов, ведущий научный сотрудник Института государства и права Российской академии наук (ИГП РАН), ученый секретарь отделения военного права Академии военных наук, доценты кафедры международного права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Артур Гуласарян, Лариса Захарова, Инна Лебединец, Эльвин Теймуров, доцент кафедры международного права и директор Высшей школы права университета.
